Когда придет время.
— Г… Гэндальф?
От неожиданности она даже не смутилась, тем более еще больше смущаться было некуда, лишь резко откинулась назад, выругавшись от приведшей в чувство боли в затылке. Боромир, тут же отпустив ее, вздрогнул и тоже не удержался от нехорошего слова, неприязненно косясь на мага.
— Ты же говорил… что ни за что сюда не спустишься.
Силмэриэль попыталась мило улыбнуться и хоть чем-то заполнить воцарившееся неловкое молчание, чтобы незаметно поправить платье. По-прежнему маячащие на заднем плане похабно хихикающие полуорки оказались последней каплей, заставившей почувствовать себя невыносимо глупо.
До сих пор постоянно готовый разразиться многословными поучениями и рассказами о былом Гэндальф словно не расслышал ее, неожиданно спокойно рассматривая собирающихся вылупиться из грязевой пленки полуорков и лишь слегка усмехаясь в бороду. Обиженно взглянув на не пришедшего на помощь Боромира — гондорец не попытался ее поддержать или сгладить неловкость, а лишь со своим обычным высокомерием молча скрестил руки на груди — Силмэриэль невпопад сказала первым пришедшее на ум.
Она ранее почти решилась спросить об этом у Гэндальфа, но то забывала, то не могла выбрать подходящий момент. От Боромира ей нечего скрывать… такое точно не стоит, пусть впечатлится.
— Гэндальф… а от моей крови папина глина загорелась. Это потому, что я темная?
— Что? — маг бросил на нее острый заинтересованный взгляд, более не изображая полнейшую невозмутимость. — Ты мне позволишь… посмотреть?
Благодарно улыбнувшись, Силмэриэль протянула руку. Извиняющиеся интонации в голосе не желающего причинять ей боль волшебника уже привычно согрели сердце дуновением тепла, без следа прогнав горькие воспоминания о равнодушии отца.
В отличие от него, Гэндальф провёл лезвием, едва коснувшись, чуть слышно прошептав исцеляющее заклинание — боли почти не было, и порез на глазах затянулся. Почему Тьма в ней беззащитна перед светом, мучительно желая впитать его в себя и утолить вечную неизбывную жажду? Или не только в ней?
— Так вот что… я видел… — одними губами прошептал Гэндальф, зачарованно глядя на мгновенно превратившийся в след пепла на столе кусочек глинистой пленки. — Ты проводишь меня?
— Что… ты уезжаешь прямо сейчас? — Огорчение и поднявшийся холодной волной страх заглушили любопытство.
Забыв, как много раз в сердцах желала загостившемуся светлому магу скорейшего отъезда, Силмэриэль схватила его за руку, избегая встречи взглядов. Не хватало только расплакаться, уткнувшись светлому в грудь, как маленькой брошенной девочке.
— Будь осторожна… не верь Саруману.
Гэндальф слегка погладил ее по волосам, отрешенно глядя в глубину ведущего к лестнице коридора, где уже скрылся потерявший интерес к разговору Боромир. Холодок обиды неприятно уколол, разливаясь ядом в крови… почему найти успокоение и опору можно только у Гэндальфа… было.
— Может, все-таки…
И как она успела настолько привыкнуть к опеке Гэндальфа и даже поверить, что так будет всегда? Теперь от того, что светлый маг внезапно уходит, последние остатки мужества вот-вот покинут ее. Отец прав… она не может быть одна и не знает, что ей делать.
Силмэриэль прислонилась к стене, провожая взглядом вновь не расслышавшего ее слов, или просто не пожелавшего отвечать мага. Ей надо успокоиться, и вспомнить, что полагаться не на кого, и любить тоже некого, привязываться к Гэндальфу было ошибкой.
Проводи меня до балкона, Силмэриэль.
Балкон? Неужели Гэндальф собрался покинуть Ортханк на… это же невозможно, они не прилетят сюда. И в ее сознание он уже давно… с самого начала вторгался в худших папиных традициях.
Я догоню!
Гэндальф махнул рукой, по-прежнему не прибегая к словам, и подошел почти вплотную к Боромиру. Лицо гондорца, неохотно остановившегося для разговора, тут же утратило пренебрежительное выражение и даже слегка перекосилось. Гэндальф вряд ли отчитал его за невнимание к ней, у мага явно появились дела поважнее, но ненадолго поверить в это очень хотелось.
Силмэриэль послушно пошла к лестнице, затерзавшее бы ее в любое другое время любопытство лишь слабо кольнуло, тут же отступив. Слишком хотелось побыстрее выйти на воздух — солнечный свет и особенно вид с балкона, где меньше чувствуются гарь и шум, должны помочь смириться, что светлый маг не ее любящий папочка, как ни жаль.
***
— Он правда прилетел за тобой… — не веря своим глазам, потрясенно произнесла Силмэриэль, крепче хватаясь за руку мага.
Показавшийся над розовеющими в лучах закатного солнца заснеженными вершинами темный силуэт огромной птицы не был игрой воображения. Не просто птицы… отец рассказывал об их поединке с драконами в незапамятные времена, и с орками в недавней битве у Одинокой горы.
— Возможно, и за тобой прилетит. Не бойся, Силмэриэль… ты можешь стать сильной и мудрой, как Владычица Галадриэль, если постараешься. Тьма не безраздельно властна над тобой.
Гэндальф ласково погладил ее по предательски влажной щеке, ободряюще заглянув в глаза.
В Лотлориэн.
Он собрался в Лотлориэн. Зачем? Позволив себе (почему ему можно, а ей нет?) украдкой прикоснуться к мыслям волшебника, Силмэриэль очень удивилась. Она смутно представляла себе, что это такое… зачем Гэндальфу вдруг срочно понадобилось в скрытое в зачарованном лесу королевство Галадриэль, когда кольцо того и гляди попадет не в те руки? Неужели великий волшебник настолько легковерен и беспечен, что оставил хоббита на произвол судьбы, и даже не пытался помешать ей читать свои мысли? Он же не может не понимать…
— Ты можешь узнать, где сейчас кольцо, Силмэриэль? — Боромир наклонился к ее уху, вновь заставив вздрогнуть всем телом от обжегшего шею головокружительным жаром дыхания, хотя необходимости шептаться не было.
Гэндальф, по-отечески поцеловав ее на прощание в лоб, бесстрашно шагнул в пустоту за каменный парапет. Силмэриэль невольно вскрикнула и зажмурилась, ожидая увидеть силуэт в разметавшемся сером плаще далеко внизу на каменной дорожке… но маг хитро подмигнул ей со спины мгновенно унесшего его ввысь орла.
— Да… я попробую… посмотрю в Палантир.
Оно у хоббита, ожидающего встречи с Гэндальфом в трактире в Пригорье. Гэндальф Серый позволил ей прочитать это в своих мыслях.
Силмэриэль взяла его руки в свои и, чуть задержав, сложила в замок у себя на поясе, прижав сверху ладонями. Ей хотелось хотя бы немного постоять, прислонившись к возлюбленному, в согревающем и успокаивающем кольце объятий, не проникая в сознание и не читая мыслей. Лучше просто представить их себе такими, как ей бы хотелось, а не узнавать правду. Любой дар порой оборачивается… своей горькой и огорчительной изнанкой.
— Пойдем со мной, если не боишься… ты же не боишься, правда?
Пряча за легкой насмешкой все еще готовую охватить ее слабость, Силмэриэль повернулась к гондорцу, и скользнула ладонями по спине, прижимаясь еще теснее и ожидая вновь почувствовать его руки на груди. Она не хочет и не может оставаться одна этой ночью, и ее не пугает ничего… кроме таящей в себе застывшие перед прыжком тени темноты.
Отец… ей скоро придется заставить его сполна заплатить за все, или самой заплатить за предательство. Мысль о его близком присутствии впервые в жизни не дала насладиться видом на Мглистые горы и долину Изена — служащая временной тюрьмой для бывшего хозяина вершина Ортханка была совсем рядом.
Боромир чуть вздрогнул от прикосновений и осторожно положил руки ей на талию, уже не пытаясь перейти к более смелым ласкам. Как будто Гэндальф чем-то напугал его, или мысли о способном принести победу над Мордором и безмерное могущество кольце Всевластия вытеснили все остальные желания. Трудно сказать, что обиднее…
Я хочу быть твоей… ну давай же, пожалуйста.
Ей нужно услышать это от него, а не говорить самой, и чувствовать, что он правда желает ее любви. Силмэриэль со злостью скрипнула зубами, чуть не раздавив пузырек с эликсиром в кармане. Он бы сразу решил проблему, но… она пообещала не использовать его в самый первый раз, как захочет пробудить чьи-то чувства, волшебник заставил поклясться. Проклятый Гэндальф… ну зачем ему это надо?