— Люцифер?
— Что? — спрашиваю и отворачиваюсь к зеркалу, поправляя локоны.
Астарот преображается на моих глазах в Астарту.
— При чем здесь Люцифер? — немного раздраженно.
— Меня можешь не обманывать, — произносит девушка. — Ему всегда достается всё самое лучшее.
Астарта вздыхает и выходит из шатра. А я еще раз прокручиваю сцену с ней в голове и думаю, что я могла бы подобрать другие слова, интонацию. Но так ли уж она не права? Еще раз осматриваю себя в зеркале, земная оболочка осталась при мне, но я меняюсь, я становлюсь другой, влияние пустоты теперь всеобъемлющее, пустоты, которая слушается лишь дьявола.
Тяжело вздыхаю и выхожу из шатра, натыкаясь на строгого ангела с пучком на голове. Дино, кажется.
— Только не попадите после сегодняшнего на третий круг Ада, — увещевательно.
Мне становится смешно.
— Именно этим кругом лечится предыдущий, — бросаю как бы вскользь.
Его взгляд находит меня и скользит по моей фигуре. Девушка по имени Лилу, что с ним рядом, хмурит брови.
— Похоть разве вылечить обжорством? — удивленно, встречаясь серо-бирюзовыми глазами с моими темными.
— А сможет ли болезненно плотный человек желать что-либо другого, кроме как поспать и полежать, а главное, сможет ли? — отвечаю и вижу, как он тонко улыбается одним уголком губ.
— И ему уже ничего не поможет? — насмешливо.
— Только гнев на самого себя и злость: разозлившись, он поймет, что движение — это жизнь и начнет искать этого в своей…
— Попадая тем самым на пятый круг, — договаривает Дино, довольно усмехаясь, — не остудить…
Я вижу, как кусает губы его девушка, и ощущаю на себе любопытный взгляд Астарты.
— Ну почему не остудить, если верить Данте, на девятом мрак и холод, — и я замираю, оборачиваясь к Астарте, — там место Люцифера, — произношу одними губами, так что меня понимает она одна, и дьяволица становится печальной.
Дино расположен философствовать еще. Я — нет. Нас вовремя прерывают. Всех зовут за стол. Толпа выносит меня к одному из них, и я плюхаюсь на свободное место. Глаза всех устремлены вперед, и я тоже вторю толпе. Люцифер. Он уверен и спокоен, хотя ему всё происходящее в тягость. Не привык, не хочет, считает, что не он должен вести за собой в бой всех этих существ, что с надеждой смотрят на него сейчас. И я на него гляжу их глазами, я ощущаю их восторг, прислушиваюсь к себе, Небытие замерло во мне, слушая мои чувства. Так странно то, что внутри меня понимает меня лучше, чем я сама. Восхищена? Не то… Нравится? Глубже, Вики… Я чувствую его боль, я вижу её… Мать, отец, Ад, Ости, ребенок… И вечная борьба с собой, дискомфорт внутри, заглушаемый физической болью и физическим же удовольствием. А для себя, что? Привык скрываться за самодовольной усмешкой успешного мальчика, представителя «золотой» молодежи, если так можно выразиться про Небеса и Ад. На поверхности. Все видят, что лежит там — яркая блестящая упаковка. Никому и не пришло в голову залезть глубже, потому что не пустили бы. И против меня держит оборону. А кто я такая, чтобы не держать? Свалилась ему на голову буквально. С виду никакая, а на самом деле с даром. Он волен подозревать меня во всех бедах, вплоть до того, что предатель именно я. Слушаю его речь и понимаю, что демон внял всему, что я говорила ему. Послушал? Проникнулся? Вижу и его горящий взгляд, когда он садится и перекидывается словами с Астартой, лениво выпивая. Он заинтересован? Опускаю глаза и смотрю на дьяволицу напротив. Она ловко выпивает стопку голубого напитка. Её глаза горят ярче звезд, и она подмигивает мне. Прикусив губу, и я тянусь к рюмке. Выпила, и моё горло обожгли тысячи колких горячих электрических разрядов. Кашляю, вскакивая, и спешу выйти из-за стола, вдогонку несется смех. Но я ощущаю и его энергию. Улыбаюсь. Не перепутать ни с чем. Беснующийся огонь, жаждущий вырваться, стихия, укрощающая пустоту, стихия, укрощаемая пустотою. Он не отступит, чувствую его интерес ко мне…
— Зачем ты идёшь за мной? — спрашиваю зло, и мои ладони скользят по платью, словно бы это моя единственная защита перед ним.
— Когда заметила? — спрашивает насмешливо, делая шаг в мою сторону.
— Как только вышла из-за стола, — кусаю губы, пятясь назад. — Хочешь знать, почему я не могу определиться?
Он приближается ко мне, а я словно бы бегу от него, но реальность такова, что я сама загоняю себя в ловушку. Люцифер усмехается. Настигает меня, и наши энергии перекручиваются друг с другом, рождая безумный жар. Он отрицательно качает головой.
— Что тогда ты хочешь? — шепчу я и вижу, как его глаза начинают искриться.
— Тебя хочу, — обнаженные чувства, желание на поверхности жгучего песка пустыни, он склоняется ко мне ниже, а я чувствую, что внутри меня вспыхивает яркий, обжигающий цветок.
Я не ожидаю ласки от него, но не поэтому я не сопротивляюсь ему. Останавливаюсь лишь потому, что страшусь своих мыслей. Мы испытываем одно и то же.
— Я могу причинить боль, — жестко произносит он и так же сжимает подбородок, причиняя её.
— Ты думаешь, меня это пугает? — мне приходилось испытывать сильные физические неприятные переживания, равно как и душевные, равно как и пустоту, ведь я ношу её в себе все эти годы и я знаю, что страшнее всего.
— А что тогда? — ему и вправду интересно.
— Холод и равнодушие, — бью в самую суть и ухожу, оставляя Люцифера с моими словами наедине.
И сразу же попадаю в водоворот людей. Толпа веселится и беснуется. Белые, черные и серые крылья. Всё смешалось. И они выплескивают из себя веселье, которое и меня уносит. Я улыбаюсь, и мне кто-то в руки отдаёт бутылку с глифтом. Почему бы и нет? Я поддаюсь порыву, пустота молчит. А дальше…
Просыпаюсь резко, словно бы от холодной волны. В огромной палатке все спят, как, видимо, легли. Мне становится смешно, стараюсь убрать с себя чью-то ногу и, пятясь задом, выползаю из палатки. Поднимаюсь в полный рост, оборачиваюсь и взглядом встречаюсь с… Люцифером. Он сурово смотрит на меня, затем на палатку и снова на меня, критически осматривая с ног до головы. Рядом с поднятыми бровями Астарта, но она улыбается. В отличие от красноглазого дьявола. Он кивает мне, и я следую за ними. Равняюсь с Астартой.
— Где была? — спрашивает, вопрос отдает еле уловимыми нотками фруктов, улыбаюсь и скольжу взглядом по губам, их трогает легкая улыбка, а я уже тихо смеюсь ей в лицо.
— Жаль, что не с нами: Люцифер отжигал, — Астарта чуть тише проговаривает последнюю фразу.
— А он умеет? — с сомнением сверлю затылок сына Сатаны.
— Ты и не подозреваешь, на что он способен, — мы переглядываемся и смеемся уже во весь голос.
Люцифер останавливается и смотрит на нас мрачно, исподлобья. Мы умолкаем, но, когда он отворачивается, мы снова улыбаемся. Но улыбка быстро стирается с моего лица, когда я вижу, что мы намереваемся лететь туда, куда и обещал дьявол.
— Ты остаешься, — приказывает он Астарте, жестко и беспрекословно, когда видит, что та разминает плечи перед полетом.
— Что? — спрашиваем в недоумении обе.
— Ты не летишь, Астарта…
— Но я… — девушка пробует возразить, ища аргументы, помимо тех, что касаются меня.