О том, что приключилось с ним в дороге, можно было бы написать длинную сагу. Ему пришлось драться с красными монахами, орденом Охотников за Свободными, он побывал в знаменитом Храме Мечей, где его, единственного чародея за многие века, принимали с почетом; он тонул в болотах крайнего юга, в черной, кишащей гадами воде и спасся только чудом; он бродил по дикой пустыне, о которую разбивается натиск Полуденного Океана, в занесенных песком городах отыскивая древние рукописи, забытые свитки, частенько сжатые белыми пальцами скелета, пролежавшего в развалинах хранилища незнамо сколько лет; он искал, искал с муравьиным упорством и таким же упрямством, не веря, что тайное знание минувших веков сгинуло навеки.
Он прошел там, где спасовали даже маги Ордоса и Волшебного Двора. Знание некромантии помогло слиться со смертью, стать ее частью — и он поднял сам себя из-за великой грани, когда наконец добрался до оазиса.
Он был рядом с проливом, отделявшим Салладор от Кинта Ближнего. По правую руку вздымались вершины Восточной Стены, по левую — шумел океан, впереди, в дымке, на самом горизонте смутно виднелась земля. Глаз простого морехода не смог бы различить ее, но глаза некроманта давно уже не были глазами обычного смертного. Он забирался все выше и выше по лестнице истинного колдовства, зная, что в один прекрасный день за все это придется заплатить поистине небывалую цену. Однако он должен был понять, что же совершилось тогда, в Последнем Прибежище — без этого он просто не мог жить.
Его заплечный мешок — прочный, из грубой толстой кожи, какую пробьет далеко не всякая стрела, — хранил немало свитков и летописей, найденных им в руинах некогда процветавшей страны сразу за Восточной Стеной Салладора. Не приходилось удивляться, что ни купцы, ни иные прознатчики так и не нашли сюда дороги, и древние могилы стояли нетронутыми — обитатели этого края как раз знали толк в некромантии и сумели поставить у своего последнего порога надежных и вечных стражей — разумеется, бестелесных.
Но что значила эта стража для того, кому случалось ходить куда более мрачными дорогами? Он прорвался сквозь их призрачные ряды, он вырвал бесценные летописи из мертвых рук — и он знал теперь, куда идти и что искать.
Вернее, ему предстояло не идти, а плыть. Плыть довольно далеко на запад, вдоль южных берегов благодатного Арраса — до островов Огненного архипелага. Отлично известные купцам и мореходам, населенные редкими и слабыми племенами, — какие тайны они могли скрывать?
Однако ж, утверждали свитки, скрывали.
Он вздохнул и двинулся к полуобвалившемуся колодцу — наполнить фляги. Предстоял последний, самый трудный переход — через мертвые, прокаленные солнцем горы. Пустыня все же таила в себе оазисы, и странник даже в одиночку мог преодолеть ее; горы были совершенно безжизненны, но иного пути к порту он не знал.
— Здесь, господин хороший, — сказал ему шкипер, немолодой уже краснолицый моряк с коротко стриженной седой бородой. — Не знаю, зачем вам потребовалось на этот остров, но скажу в последний раз — оттуда никто не возвращается, и вам туда соваться нечего. Добра ведь вам только желаю, — торопливо прибавил он, видя сдвинутые брови волшебника.
— Спасибо, капитан, — чародей несколько раз кивнул. — Спасибо, что беспокоитесь обо мне. Но, увы, есть вещи поважнее наших жизней. Прикажите дать мне лодку, я доберусь сам. Начинается прилив, надо торопиться.
— Ну, как знаете, — буркнул шкипер и отошел давать распоряжения.
Некромант вздохнул. Путь до заветного острова оказался долог и труден, немало судов плавало из Салладора к Огненному архипелагу, но ни одно почему-то не останавливалось возле нужного ему места. Среди мореходов бытовало немало легенд об ужасе, живущем здесь, — и волшебник очень сильно подозревал, что расторопные маги Ордоса, у которых эта диковина находилась, считай, под боком, уже побывали тут. А тогда — прощай, надежда что-то узнать!
Ему оставалось только надеяться на удачу.
Остров возвышался из морских вод громадным усеченным конусом, над срезанной верхушкой курился темный дым. Пальмы теснились вдоль полосы прибоя, выше начинался голый черный камень.
Чародей выбрался на песок. Да, ошибки быть не могло. Он чувствовал Силу великую и равнодушную. И не удивительно, что он, похоже, первым из волшебников отыскал сюда путь — другие просто не почувствовали бы это, настолько странна и чужда обычному колдовству Эвиала была эта магия.
Он поднял голову, окидывая взглядом мертвый склон, покрытый застывшими потоками огненной земной крови. Трудновато будет туда забраться, но ничего не поделаешь, другой дороги нет и не будет.