Но с этой минуты она сама и ее люди следили за каждым движением, за каждым словом Истад. Нередко дастарханчи среди ночи заходила в комнату, где жила пленница, била ее, пугала, уговаривала, обманывала. Девушка не знала, что ей делать, как ей избавиться от этих пыток.
— Дастарханчи сведет меня с ума, — жаловалась она Фирузе. — Сил уже больше нету…
Сердце Фирузы рвалось к этой измученной девушке. К состраданию примешивалось еще и чувство вины: спектакль явно затянулся и принес Истад новые тревоги и непосильные испытания. Но Фируза знала: избавление придет скоро, и не одной Истад. Надо побольше терпения и мужества… В конце концов, то, что Истад прикинулась дурочкой, сыграло свою роль: все-таки она не стала наложницей эмира, еще ни одной невольнице этого не удавалось. Фируза бросила на Истад короткий взгляд, и какое-то подсознательное чувство безошибочно подсказало: излишняя жалость сейчас неуместна, она только расслабит девушку, а ей сейчас, как никогда, нужны силы. Кто знает, что ожидает ее сегодня, завтра…
— Только не забывай, — сухо сказала Фируза, — что за тобой смотрят десятки глаз дастарханчи. Ты все время помни об этом… Больше терпела, осталось уже немного.
Другим девушкам гарема она говорила:
— Всего вы боитесь, перед всеми дрожите, а забываете, что храброго и собака не кусает.
— У Пошшобиби — власть, стражники, сила. Что можем мы сделать? — отвечали девушки.
— Еще недавно стражники кушбеги хозяйничали в Кагане и провинциях, как в собственном доме. А-теперь они боятся туда нос показать. Это похоже…
Фируза не договорила. За дверью послышались торопливые шаги, все настороженно притихли. В комнату вбежала запыхавшаяся девушка.
— Дастарханчи идет, — выпалила она.
Фируза спряталась в чулане, а остальные быстро сгрудились вокруг старшей. Когда в комнату, сопровождаемая двумя служанками, вошла дастарханчи, старшая как ни в чем не бывало продолжала рассказ:
— И вот старуха дала царевне кусочек навота и говорит: Съешь его на ночь, и утром родится у тебя царевич…
— В чем дело, чего собрались? — недовольно спросила дастарханчи.
— Хотим кукле свадьбу справить, — показывая на Истад, сказала одна из девушек.
Боюсь, что на это у вас не останется времени. — Дастарханчи отыскала пугливо забившуюся в угол Истад и приказала служанкам:
— Отведите ее в баню, потом оденьте. Да смотрите мне, чтобы она понравилась его высочеству.
Истад побледнела, но тут же к ней вернулось самообладание.
— Его высочеству! Его высочеству! — восторженно закричала она, хлопая в ладоши.
Служанки подхватили ее под руки, она шла между ними, пританцовывая, как ребенок. У самой двери Истад обернулась и показала девушкам язык. Те сочувственно глядели на нее.
— Подождите, — бросила служанкам дастарханчи. — Что, если эта дура выкинет что-нибудь на глазах у его высочества? — При этой мысли у дастарханчи похолодел затылок, она хрипловато пробасила: — Оставьте ее.
Истад смотрела на свою мучительницу пустым взглядом. И вдруг она повалилась на пол и зарыдала — негромко, как рыдают в большом и настоящем горе… Дастарханчи отвернулась и ушла.
Фируза слышала все из-за тонкой двери чулана. Она вышла к Истад, присела к ней и взяла ее безучастно лежавшую руку. Рука была холодная и чуть дрожала. Фируза пожала ее, и девушка благодарно улыбнулась. Больше Фируза ничего не могла сделать, она и так уже слишком долго задержалась.
Вынося бурдюки, Фируза мысленно обрушивала на голову эмира все известные ей проклятия. Неужели это развращенное животное будет еще долго издеваться над людьми? Нет, придет, скоро придет ему конец. И Фируза с радостью представляла себе, как при первом же ударе рухнет и рассыплется его мнимая сила, как он будет улепетывать с земли, которая ему никогда не была дорога, как будет он проклинать свой народ, которого никогда не любил…
Наконец, еще один день, полный тревог, окончился. Фируза хотела скорей уйти домой, но, как назло, она попалась на глаза тетушке кара-улбеги, и та велела помочь прибрать в гареме. Уже взошла луна. Уже прочли намаз на сон грядущий, а работе еще не видно конца. Только поздней ночью Фируза собралась домой.
— Да ты что, на ночь глядя потащишься? — сказала тетушка кара-улбеги.
— Я не предупредила мужа…
— Хорошо, — понимающе кивнула тетушка караулбеги. — Передай Саломатбиби, пусть скажет от моего имени начальнику караула, чтобы тебя проводили до квартала медников.
Поблагодарив тетушку караулбеги и накинув на голову паранджу, Фируза ушла. Начальник караула послал с ней пожилого стражника. Спустившись по крытому проходу, они прошли к Большим воротам Арка.