– Леди Одри, выходите, – добавил Уильям без перехода, даже не смотря в мою сторону.
Моё новое имя. С трудом привыкла к нему и иногда могла не откликнуться, отчего ко мне быстро приклеилась кличка, которой меня называли за глаза – глухая Одри.
Приказ прозвучал, как выстрел, но я даже не вздрогнула – уже мысленно была к этому готова. Потому спокойно встала, оправила вырвиглазно жёлтое платье и потянула за фигурную ручку. Дверь безо всякого скрипа открылась, и вот я стою и смотрю в голубые глаза Кемпбелла. Ему лет шестьдесят и даже на отделяющем нас расстоянии ощущается исходящая от него аура власти и опасности.
Я молча присела в максимально глубоком реверансе и замерла – покуда не позволят встать, стоять мне так хоть до посинения.
В новом мире мне было шестнадцать лет, и я считалась уже весьма зрелой, но… Выйти замуж до семнадцатилетия родовитым аристократкам не дозволялось.
Николетта, урождённая Лидс, дочь обедневшего графа не только благодаря своей неземной красоте, но и замечательной родословной, стала женой герцога намного лет старше её, но всё же смогла зачать и родить Одри Йорк.
– Уведите юную леди в другую опочивальню, и также приставьте охрану, – добавил "кардинал".
Её Величество смотрела на меня, как на пустое место, но промолчать не смогла:
– Это ж надо, мать раскрасавица, а дочка страшнее варлаков в Заворожённом лесу.
– Вы преувеличиваете, моя королева, – сухо отозвался Уильям.
– Простите, Ваше Величество, – подала голос Николетта. – Позвольте попрощаться с дочерью.
Прежде чем ответить, королева покосилась на герцога и тот едва заметно кивнул.
– У вас не более пяти минут, – царственно откликнулась она и, резко развернувшись, шурша многочисленными юбками, с победоносно расправленными плечами, удалилась из комнаты, за ней вышли "кардинал" и гвардейцы.
Я наконец-то могла выпрямить порядком затёкшие ноги и замерла, не зная, что делать.
– Дорогая, подойди, – герцогиня Йорк тоже встала и протянула ко мне изящные тонкие руки. Я сделала шаг, второй и в итоге оказалась в мягких объятиях чужой по сути женщины. Но ближе её в этом мире у меня никого не было. Странные ощущения. – Прости, Одри, девочка моя, – женщина говорила негромко, поглаживая мои непослушные, торчащие в разные стороны волосы. – Давай присядем, я кое-что тебе расскажу.
И увлекла меня на длинную софу, обитую дорогим бархатом.
– Ты ведь знаешь, кто твой отец?
Я кивнула.
– И понимаешь, что в твоих жилах течёт особенная кровь. Магическая. Только она никак не проявляет себя вот уже более трёх сотен лет, увы. Я не думаю, что у тебя будет иначе, чем у предшественников. Но, по крайней мере, ты можешь рассчитывать на долгую и сытную жизнь. С условием, что родишь наследника тому, на кого укажут. Не противься, соглашайся. Я любила Карла, вот только не знала, что плата будет столь высока. Нет ничего дороже жизни, я поняла это слишком поздно.
Герцогиня говорила так, словно оправдывалась, но не передо мной, а перед собой.
– Тебя, скорее всего, сошлют в монастырь, точно не на земли Йорков, что граничат с Заворожённым лесом – там слишком опасно. В святом месте будь внимательна и осторожна, никому не доверяй, даже монахиням. Береги себя. И прости, что позабыла о тебе. Бросила одну… Мне так жаль…
– Мама, вам не за что себя корить, – я не знала, что ей ответить, но нужно было утешить человека, которому отвели совсем немного времени. Но нужно отдать Николетте должное – она не истерила, не кинулась в ноги королеве, умоляя пощадить. Гордая, знающая себе цену, но как бы жестоко не звучало, мёртвая. – Я буду помнить и думать о вас только хорошее, никогда не забуду, насколько вы были прекрасны и блистательны, затмевая всех при дворе.
Меня вывели из комнаты теперь уже опальной герцогини, по лестнице для слуг я под конвоем спустилась на два этажа и вошла в услужливо распахнутые двери. Комната была маленькой, но дорого обставленной, с широкой кроватью, с тяжёлым балдахином, столом у окна и резными стульями подле, стены обиты шёлковой узорчатой тканью. Небольшая софа напротив камина, на полу мягкий ковёр.
Пройдя вперёд к горящему очагу, вгляделась в оранжево-алые танцующие язычки пламени. Мои мысли кружились вокруг одного и того же вопроса: что ждёт меня впереди? Страшно было до дрожи.
Глава 2
Король, Его Величество Карл Второй умер в своей кровати. Уснул и больше не проснулся. В ту ночь рядом с ним по обыкновению находилась Николетта. Женщина, пробудившись от сладкого сна, сначала ничего не поняла, а когда дошло, закричала так, что услышал, наверное, весь дворец.