— Не надо, пожалуйста, не обещай мне того, о чем потом забудешь.
— Не забуду. Я не хочу, чтобы ты меня ненавидела, но и отпускать тебя не хочу. Ты и Аленка…
— Мы не твоя семья. У тебя будет другая.
— Я уже говорил, что, возможно, не могу иметь детей.
— Твоя мать так не считает. И… боже, да почему я вообще должна тебе верить?
Она толкает меня в грудь, но я не даю ей уйти. Вдавливаю своим телом ее в стену, знаю, что пугаю, но не могу себя остановить. Дышу. Сейчас, еще несколько секунд, и я ее отпущу. Еще немного… Но я делаю роковую ошибку, когда прижимаюсь лбом к ее виску и втягиваю воздух, ее запах, сладкий — не знаю, шампунь это, туалетная вода или что.
— Алиса… — тяну такое глубокое, и в этом имени все.
Я хочу ее. Хочу всю себе. Она должна стать моей. Но я прекрасно понимаю, что, если не желаю потерять ее, то сейчас не время.
— До ужина есть два с половиной часа.
Она в страхе поднимает на меня глаза, будто думает, что я запру ее на это время в спальне и привяжу к кровати. Нет, она сама будет просить меня. Не сейчас, но обязательно будет.
— И что это значит?
Я выдыхаю, сбрасываю наваждение и отступаю назад. Подхожу к телефону и уже звоню на ресепшн.
— Я докажу тебе, что ты можешь быть лучшей. Любая может выглядеть на миллион, вопрос один — сколько это будет стоить, — по ту сторону со мной здоровается администратор. — Да, добрый вечер, соедините меня с салоном красоты.
В результате при должном давлении и с определенными переплатами Алису принимают на укладку и макияж с маникюром и всей этой ерундой в четыре руки. Также обещают привезти из бутика при отеле несколько платьев ее размера в аренду — на покупки девчонка не соглашается в такой категоричной манере, что вопрос закрывается как-то сам собой. Она, кажется, вьет из меня веревки не хуже Аленки.
Мне приходится отвезти Алису за руку и караулить у входа, чтобы не сбежала. Неужели она думает, я сам рад, что должен чуть ли не силой заставлять ее слушать меня? Все это явно не предел моих мечтаний, более того, это не входило в мои планы, но уже как есть!
Не замечаю, как нервно дергаю ногой, пока жду ее появления на диване с кофе, куда бы с удовольствием плеснул коньяка. Время пролетает, как один миг, и когда Алиса появляется передо мной — на высоких каблуках и в черном платье, достаточно целомудренном, чтобы посетить дорогой ресторан, и при этом настолько облегающем, чтобы хотеть его снять с нее, красивая настолько, что я забываю моргать…
— Ты прекрасна, — мой голос звучит намного более хрипло, чем обычно.
Я знал, что так и будет, но убедился окончательно: ни черта не могу заметить, что в ней там изменили. Она была красивой, она осталась красивой. Платье — прекрасный футляр, не более.
— И не смей говорить, что ты серая.
Она скромно улыбается и вкладывает ладонь в мою руку, которую протягиваю ей, чтобы проследовала за мной. Когда мы проходим мимо стойки администратора, я прошу отправить в наш номер уборщицу, потому что по неосторожности разбил посуду. Алиса подозрительно молчалива, лишь сжимает пальцы сильнее и кусает губу.
— Алиса? — спрашивает девушка на ресепшене, наконец разглядев в моей спутнице, видимо, свою коллегу, и ее взгляд служит самым лучшим доказательством, что девчонка прекрасна. — Меня напугали, что ты у нас не работаешь, я переживала, не случилось ли чего…
— Аль, я…
— Алиса Руслановна сейчас работает на меня, — прерываю ненужный разговор. — Не могли бы оповестить Виолетту Дмитриевну о том, что мы будем ждать ее в ресторане.
— Конечно, — заходясь румянцем, стыдливо прячет глаза девушка за стойкой и спешит взять телефонную трубку.
— Зачем ты так? — со смесью злости и досады спрашивает Алиса. — Там ведь могла стоять я.
— Сегодня не могла, — отвечаю ей. — Ты хотела узнать, как живут девушки моего круга, так вот сегодня ты одна из них.
ГЛАВА 25
Я Золушка. Нет, правда.
С идеальной укладкой, дорогим маникюром, который не делала даже со скидкой сотрудника, потому что он все равно стоил заоблачных денег (Олеся неплохо поднаторела в этом), и в платье — боже мой — в идеальном платье. Вот, оказывается, как сидят вещи, которые стоят больше тысячи рублей и не с распродажи. И я, вся такая волшебно красивая, иду в ресторан не для того, чтобы решать рабочие вопросы, не для того, чтобы после отбоя поздравить с днем рождения кого-то из официантов, не чтобы встретить Олесю, а на ужин. И пусть, помимо мужчины моей мечты, там будет его мать, это уже не важно.
Мы садимся за столик, и официант сию минуту приносить бутылку шампанского, будто Руслан послал ему сигнал по телепатической связи.
— Что за праздник? — я краснею от его внимания, как ни пытаюсь держать себя в руках.
Руслан не сводит с меня голодного взгляда, от которого хочется спрятаться и в то же время, наоборот, прыгнуть ему навстречу. Но сейчас я пытаюсь хотя бы расслабиться и получать удовольствие. Очень хочу, и с каждой новой минутой сомнений все меньше.
И вновь вибрирует телефон — это Оля присылает фото спящей в кроватке Аленки. Прекрасно, я и переживала только за укладывание, потому что иногда у нас с этим процессом бывают трудности. Но раз ее уложили, теперь это все надолго, и я могу со спокойной душой отдыхать.
Могу, но мне все равно волнительно.
— Почему твоя мама думает, что ты можешь быть отцом? — этот вопрос не выходит из моей головы. Она была такой уверенной и решительной, не лгала и не блефовала. Говорила открыто. Вряд ли ведь она бы говорила так открыто, если бы у Руслана была столь деликатная проблема? Любая мать хочет стать и бабушкой тоже, ну мне так кажется. Я, по крайней мере, могу себе представить, что однажды Аленка станет взрослой, заведет семью.
Хотя... пока мне сложно даже вообразить, что мне не придется менять ей подгузник, но не все сразу.
— Это моя ошибка. Я... — он замолкает и отводит взгляд. — Я ничего ей не говорил. Папа умер, диагноз был тем же.
— Оу.
— Она так тяжело это переживала. И был момент. Я пришел домой, а она… лежала на полу. Она умоляла сдать все тесты, какие есть. Я сказал, что прошел полное обследование, и у меня все в норме. Я не мог не лгать ей, ее это убивало. Хотя я лгал лишь наполовину. Я ведь и правда был в больнице, только результаты получил… В общем, не те, о которых мечтают мужчины в расцвете сил. Сложно все это было. Я уехал за границу в длительную командировку, переварил все, даже свыкся с мыслью и вернулся… прежним, наверное.
— Руслан... — я протягиваю руку и переплетаю наши пальцы.
— Смешно, что, как только я лишился возможности получить свою собственную семью, сразу захотел ее. Ты не представляешь, как бы я хотел такую дочь, как Аленка. Мне и сын не нужен, не понимаю этого бреда про «наследника». Нет. Здоровый и счастливый ребенок — куда важнее. Было минут пять после нашей встречи, когда я почти поверил, что она моя. От этой надежды у меня аж голова кружилась, правда. Я не хотел лишать маму этой надежды.
— А теперь?
— Теперь мне кажется, я не прав. Ведь если она узнает об этом как-то неправильно, будет больнее.
— Что узнает? — Виолетта Дмитриевна подходит к столику истинно королевской походкой, скидывает легкую накидку и усаживается за столик, даже не глядя на официанта, который уже кружит над нет.
— Сейчас расскажу, — тише отвечает Руслан.
Мне становится не по себе, становиться свидетелем семейной драмы уж точно не входило в мои планы. Я-то тут зачем? Во вселенной Руслана, где Алена не его дочь (почему всякий раз от этой мысли такая боль простреливает, что хочется пополам согнуться?), я ему тоже никто, и семейные разборки тоже не по мне.
— Мама у меня новость.
— Да что ты? Неужто решил принять в нашу семью эту бродяжку? Тогда мне водки.
— Мама не смей оскорблять Алису. Это просто неприлично и смешно, ты же взрослый человек.