Джилли подошла вплотную к прикованной ведьме, та слабо опиралась о стену, голова была опущена, а спутанные волосы закрывали лицо. Острый носок дорогого туфля Джилли больно ударил ей в живот, пленница дёрнулась, медленно повернулась и подняла лицо. Звуков она не издавала. У неё просто не осталось голоса, после регулярных визитов Рожера, так сильно она кричала.
Зелёные, некогда красивые глаза запали и утонули в бурых синяках. Губы были разбиты, кровь засохла на подбородке. Одна бровь была тоже разбита, а левый глаз затёк красной жидкостью. Ведьма молчала. Рожер посещал её несколько дней подряд, но она так и не заговорила с ним. «И что в ней все они нашли?», – с обидой думала Джилли.
– Ты знаешь кто я?
Ведьма даже не шевельнулась.
– Я брошенная невеста Вольфиага, – продолжила Джилли, вздёргивая с обидой остренький подбородок, – и нынешняя невеста Рожера. Я определённо не твой друг.
Джилли всё же ещё злилась на Вождя, так и не забравшего её из плена. Она язвительно продолжила:
– Если ты надеешься на него – то не стоит. Меня он не захотел спасать, думаешь за тобой придёт? Не смеши! Даже Даманты тебя не спасут. Я и против них нашла управу. Да и вряд ли за тебя кто-то вообще сунется, после того что мы сделали с одним из них. – Белокурая красавица обиженно замолчала. – И что только он в тебе нашел?..
Она присела чтоб смотреть ровно в глаза столь незнакомой и одновременно ненавистной особе.
– Как только он объявится тебя выставят в центре поля. Ты обязана увидеть, как убивают всех, кто будет пытаться тебя спасти. – Девушка с больным любопытством склонила голову набок. -Любой, кто попытается тебе помочь- будет жестоко убит.
Джилли встала и повернулась на каблуках спиной к пленнице. Юбка плавно двигалась из стороны сторону, она не спеша покидала темницу. На выходе, взявшись рукой за косяк дверного проёма, она добавила:
– Рожер больше не придёт избивать тебя, у него есть дела и поважнее… – Она пошло и самодовольно ухмыльнулась, закатив большие голубые глаза. После чего безразлично добавила. – И он поселит с тобой ещё одного человека, на время.
Дверь захлопнулась, замок заскрипел и закупорил Луми опять в полной темноте.
…
Через некоторое время, после визита Джилли, ко мне привели человека: два хмурых человека втолкнули в камеру избитого не меньше меня старика, старее, наверное, самого мира! Беззубый и почти безволосый, в дряхлых обмотках, но с весьма живыми и цепкими глазами. Он, словно хозяин, приказал стражникам оставить один факел, и с большим бутылем воды зашёл внутрь. Я ему не доверяла. Как, впрочем, и никому здесь.
Темница закрылась, мы с ним остались наедине. Старик откуда-то из-за пазухи достал кусок ткани, в ней оказался ломоть белого хлеба и пара яблок. Сладкий запах ударил мне в ноздри, голова закружилась от подкатившего голода. Меня не особо здесь кормили за это время, а то что давали: возможно было запихнуть в себя только накрепко закрыв ноздри пальцами и не жуя. Он протянул морщинистую руку, предлагая еду, я неуверенно взяла яблоко и отломала кусок хлеба. Набросившись на еду, я проигнорировала то как из моей разбитой губы тут же засочилась кровь, эта боль не могла отнять у меня аппетит. Старик положил остаток еды рядом со мной и намочив водой ткань, протянул мне. Я с благодарностью посмотрела ему в глаза, вытираясь.
– Я дал тебе имя, Лумилисенна.
Я едва не поперхнулась и перестала жевать! Глаза попытались широко раскрыться, но сразу стало больно и я просто вопросительно посмотрела на старика, наклонившись вперёд, пытаясь хоть на секунду стать рассудительной и не верить всему, что мне говорят посторонние…
– Твоя мать пришла ко мне, нося тебя в своем чреве. – Продолжил ровным голосом он. – Я давал ей предсказание, и в нём узнал от Богов твоё имя. Назвал его Майе. Тебя ведь зовут Лумилисенна?
Я приросла к месту. Он действительно знал всё! Не только моё настоящее имя, которое я и сама то- только узнала, но и имя моей давно умершей матери! Это казалось каким-то забытым и тревожным сном. Я медленно кивнула головой, соглашаясь. Старик беззубо улыбнулся, но глаза его остались холодными и отстранёнными.
– Не бойся, я всего лишь провидец и ничего более. Я передаю слова Богов, если они того желают. Я узнал, что здесь та, к кому у меня есть что сказать от Сванвейг.
Я опять кивнула: Сванвейг теперь и моя мать, раз я Лунная Валькирия, хотя бы наполовину.
– Я должен поведать тебе о твоей матери… Она была очень смелая женщина. Когда она пришла ко мне больная, с лихорадкой и схватками на последней стадии родов, я спас и её, и тебя. Боги молчали при этом. Но когда она решила вернуться домой, Боги громко заговорили со мной. Её решение оставить тебя у чужака, в церкви на самой окраине чужого королевства, это самое смелое и мудрое решение, которое было принято ею. Не сделай она этого, твоя судьба сложилась бы намного хуже. Будь благодарной. Твоя мать храбро встретила смерть, и спасла свою дочь.