Перед самым отъездом в столицу удалось увидеть и Эрика Эверсона, который, по словам Виена, активно участвовал в поимке Виларда и очень помог расследованию. Ради дела даже раскрыл свой дар. Конечно, теперь ему придётся подчиниться правилам и навсегда отказаться от магии или от имени. Но обсуждать это с лордом я не могла — мы не на столько близки, чтобы он делился со мной своими планами. Однако Магистр сказал, что молодой лорд согласился надеть настоящее блокирующее кольцо и сохранить родовое имя, но, конечно, был намерен выторговать что-то в благодарность за его помощь.
В этот раз столица встретила меня иначе. По настоянию Второго Магистра и с уговоров Демьяна, заботившихся о моем состоянии и малыше, путь от владений Эверсонов я проделала в карете. Но в этот раз мне не нужно было таиться, и я с интересом разглядывала шумные улицы.
Во дворце нас встретили тепло. Я уже смогла принять то, что все обиды были навеяны заклятиями магов, и понимала, что близкие мне люди никогда не считали меня чудовищем, и всё же рядом с Альвианом и Меланией чувствовала неловкость. Принц в этот раз держался сдержанно, хотя улыбка его казалась искренней. Государственные дела и ответственность за Империю сделали его серьезнее. Пока он еще не стал Императором и лишь помогал отцу, но уже не казался беззаботным весельчаком, каким я видела его прежде.
Мелания тоже изменилась. Их с Альвианом ребенок родился совсем недавно, пока я приходила в себя после похищения магами. Материнство сделало её движения еще более плавными и изящными, хотя она и не утратила своего сходства со сказочной феей, какой мне она казалась, когда я только попала в поместье Эверсонов. Фигура приобрела еще более выдающиеся округлости, а взгляд будто стал мягче. Конечно, она сразу познакомила меня со своей дочерью. Малышке едва исполнился месяц, а она уже оглядывала окружающих внимательными глазами, так похожими на глаза отца, и с таким же озорством улыбалась.
Мелания всё-таки уговорила и Эмму встретиться со мной. Жизнь во дворце примирила мою родственницу с существованием одаренных. Однако прошлая недосказанность и время разлуки не прошли бесследно. Мы и раньше не были слишком близки, а сейчас оказалось совсем не о чем говорить. И все же перед уходом она улыбнулась и сказала:
— А я ведь тогда еще говорила, что ты выберешь Виена Онсура.
Тем временем расследование шло своим чередом и подходило к концу. Мне еще раз пришлось рассказать о том, что происходило в Фаргире до похищения и уже после него. Было болезненно переживать всё это заново. Но Виен был рядом, и даже присутствие Второго Магистра приободряло. После этого меня больше не беспокоили, лишь только императорские целители заходили порой в гостевой дом, где нас поселили, справиться о моём самочувствии и придумать, что можно сделать для скорейшего восстановления моей ауры.
Виена тоже по настоянию Второго Магистра и целителей, поддерживающих его метод, лишний раз не трогали. За него теперь отдувался Демьян. Оборотень целыми днями пропадал в императорском дворце и возвращался, как правило, поздно в самом скверном настроении. Его раздражение и злость я чувствовала даже из своих комнат. Я переживала, что расследование идёт не так, как планировали, но оказалось Демьяна, как старшего среди присутствующих, подключили к касающимся оборотней государственным делам, потому он был так занят в эти дни.
Вскоре с расследованием было покончено. Вину Виларда в произошедшем признали. И, как оказалось, после поимки он не слишком скрывал своей ненависти к оборотням и ко мне лично. И даже признался, что намеренно сделал так, чтобы именно Виен стал жертвой моего обезумевшего от заклинаний волка.
Я больше его не видела, но знала, что архимаг понесёт заслуженное наказание. Артефакты, скрывающие личность, по настоянию Императора были уничтожены. Никакие увещевания Ковена оставить уникальные предметы не помогли. А позже было задержано еще несколько человек, причастных к преступлениям Виларда, и даже пытающихся помочь ему сбежать. После этого маги затихли, а мы, наконец, могли вздохнуть с облегчением — город оборотней и мы сами теперь в безопасности.
В дни, пока шло расследование, Альвиан часто посылал гонцов с известиями или заходил к нам сам. Однажды даже, как и раньше, сбежав из дворца, одетый в простые одежды городского жителя. Конечно, с разрешения жены — от неё Альвиан, как он сам говорил, сбежать бы не посмел. Не знаю как, но хрупкая и скромная Мелания сумела держать своего мужа в узде. А сам Альвиан будто не слишком уж этому противился.