— Ну конечно, котенок, — ласково отозвался Лазар, целуя дочь в лоб. — Мне и в голову бы не пришло доверить тебя кому-то другому.
Дариус замер: душа его переполнилась волнением, мукой, смиренным восторгом. Как может он воспротивиться такой трогательной мольбе? Не может! Снова Серафина победила его своей нежностью.
Через несколько минут Дариус получил королевский приказ.
Гордость все же заставила его возразить.
— Сир, ведь принцессу сможет охранять любой. Как только мы увезем ее из дворца, опасность станет ничтожной. Кто же будет ловить шпионов?
— Не знаю. Возможно, Орсини.
— Орсини? Эта толстая свинья? Он такого натворит…
— Не так уж он и плох. Тебя я использовать не могу, — ответил король, явно позабавленный возражениями Дариуса. — Шпионы ведь знают, что ты здесь, и будут ждать именно тебя. Я должен натравить на них того, кого им в голову не придет заподозрить. И потом ты уже избавился от Сен-Лорана, судя по твоим словам, самого опасного из них.
— А если они пришлют еще людей?
— Я учел и это. Если они попытаются последовать за принцессой, ты сумеешь дать им отпор.
— Если вы позволите мне заняться ими, они проживут так мало, что не успеют последовать за ней. Но Орсини!.. — презрительно фыркнул Дариус.
— Ты, кажется, не понял. — Лазар осторожно хлопнул его по плечу и отечески улыбнулся: — Не могу же я поручить ее Орсини! Теперь до тебя дошло?
Дариус молчал, осознав неумолимость логики короля.
— Когда-нибудь, Дариус, у тебя тоже будут дети. И если не хочешь сойти с ума, моли Бога, чтобы Он не послал тебе красивых дочерей. Ты единственный в королевстве, кому я могу спокойно доверить Серафину.
— Да, сир, — пробормотал Дариус упавшим голосом, чувствуя, что петля у него на шее сжимается. «Что ж. — подумал он, покоряясь, — придется не обращать на принесу внимания. Держаться с ней холодно. Замкнуться. Вести себя отчужденно».
Господи, да в этом он давно стал настоящим профессионалом.
Дариус заметил, что Серафина наблюдает за ним. А король между тем наклонился к его уху.
— А когда разыщем всех французских ублюдков, мы вырвем их проклятые глотки. Они перешли грань, посягнув на мою дочь. Господом Богом клянусь! Я с ума сойду от злости. Моя дочь! На кого они подняли руку?!
— Сир, не забывайте: это ведь просто политика. Тут нет ничего личного. В любом случае она дочь своего отца, настоящий боец. Принцесса держалась храбро, сохранила хладнокровие и показала, что достойна своего рода.
— Да. Она такая, моя девочка, — кивнул король и, посмотрев на Серафину, процедил сквозь зубы: — Ты смотри за ней получше.
— Жизни не пожалею, сир!
Король кивнул. Поскольку короткое совещание закончилось, Дариус покинул отца и дочь, чтобы сделать необходимые приготовления к отъезду. В первую очередь он собирался разыскать Орсини, начальника королевской службы безопасности, и ввести его в курс дела. Перед тем как уйти, он с изысканной учтивостью поклонился королю и принцессе.
— Благодарю вас, — многозначительно сказала Серафина, проникновенно глядя ему в глаза.
Она постаралась не выказать своего торжества.
— Ваш покорный слуга, госпожа моя, — отозвался Дариус, но украдкой от короля бросил ей самый суровый и сердитый взгляд.
— Только посмотри на него! Какая же ты счастливица! — вздохнула Эль, впиваясь жадным взором в Дариуса.
Никто не называл ее настоящим именем Элизабет. Эта высокая длинноногая рыжая и зеленоглазая красотка не имела никаких понятий о морали. Однако Серафина обожала ее за дерзкую бесшабашность.
— Он просто источает сексуальность, — возбужденное прошептала Эль.
Прошел всего час, а у потайного входа уже стояла карета без гербов, готовая умчать принцессу в скрытое от всех убежище. Под романскими арками тускло освещенного бокового холла Серафина прощалась с двумя лучшими подругами, а Дариус чуть поодаль тихо разговаривал с ее родителями.
Он строго-настрого наказал Серафине никому не рассказывать ни о том, что произошло в лабиринте, ни о том, а они направляются. Но ей так хотелось облегчить душу, делившись с подругами пережитым ужасом!
— Поверить не могу, что твои родители доверяют ему: он ведь просто дикарь, — проговорила Кара, заворожено наблюдая за Дариусом.
В глазах ее светились страх и восхищение. Девятнадцатилетняя Кара, миниатюрная голубоглазая блондинка, была самой младшей, но и самой уравновешенной из их неразлучной троицы.
Ранее Серафина прилагала усилия, чтобы свести Кару с Филиппом Сен-Лораном, но после всего случившегося нынче вечером испытывала глубокое облегчение от того, что ее попытки не удались.
Филипп проявил было вялый интерес к Каре, но та, прогулявшись с французом по саду, доложила потом Серафине и Эль, что находит его слишком дерзким, надменным и льстивым.
Вновь повернувшись к Серафине, Кара озабоченно спросила:
— Неужели твоя мать не посылает с тобой компаньонки?
— Ну, сейчас уже поздно. А утром мама пообещала подыскать кого-нибудь. Правда, отец велел ей не беспокоиться по этому поводу.
— Не беспокоиться? — удивилась Кара, широко раскрыв большие голубые глаза.
Родители полностью доверяют Дариусу. Он и раньше охранял меня, так что это вполне разумно. Кроме того, бы они усомнились в его чести, он был бы смертельно оскорблен.
— Я знаю, что их величество верит ему, но, дорогая, — настаивала Кара, — подумай, что скажут люди?