— Что ты делаешь? — Голос его был поразительно спокоен.
Под пронзительным взглядом Дариуса она замерла.
— Господи! — пробормотал он, закрыв глаза. Серафина молчала, прижимая к себе обрывки лифа.
Покрывшись от страха испариной, она мысленно прикидывала, сумеет ли пробежать мимо него к выходу.
Дариус глубоко вздохнул, покачал головой, подошел к фонтану и плеснул в лицо холодной водой. Потом направился к ней, на ходу стаскивая с себя черный сюртук.
Она отшатнулась от него, вжимаясь в кусты.
Он молча протянул ей сюртук.
Серафина не смела шевельнуться, чтобы взять одежду, боялась оторвать взгляд от знакомой с детства фигуры.
В эту ночь Дариус не моргнув глазом убил трех человек; н средь бела дня делал непристойные веши с женщиной; он смотрел на ее грудь… и было еще кое-что. Гораздо более важное. Восемь лет назад принцесса была окроплена… помечена его кровью.
Это случилась в день ее двенадцатилетия на городской площади, когда кто-то пытался убить короля. Она стояла, радуясь своему празднику, улыбалась, держась за руку отца, когда на него напал убийца. И Сантьяго, этот прекрасный безумец, как решила тогда Серафина, вдруг рванулся навстречу пуле, и его алая кровь обрызгала ей щеку и новое белое платье.
С того дня в каком-то затаенном уголке ее души родилась мысль, что она принадлежит этому человеку.
Но более всего ее пугало то, что Сантьяго знает об этом.
Дариус вновь предложил ей сюртук:
— Возьмите, принцесса. Я помогу. — Он подал ей сюртук, и Серафина позволила ему одеть себя… как ребенка.
— Я подумала… — начала было она, но прикусила губу.
— Я знаю, что вы подумали. — Голос Дариуса звучал тихо и яростно. — Я никогда не причиню вам вреда.
Их взгляды схлестнулись… настороженные и внимательные.
Серафина опустила глаза первой, удивляясь своей непривычной кротости.
— Разве… разве Филипп не нужен был вам живым?
— Ну, раз уж он теперь мертв, — с досадой проговорил он, — как-нибудь обойдусь…
— Спасибо, — дрожащим голосом прошептала Серафина.
Пожав плечами, Дариус отошел к фонтану.
Теперь, когда она поняла, что опасность миновала, силы оставили ее. Слезы хлынули из глаз, и она опустилась наземь. Поплотнее завернувшись в сюртук, Серафина уперлась локтями в колени, обхватила руками голову и попыталась овладеть собой.
«Не стану я плакать перед ним», — подумала она сердито, но сразу поняла, что ничего поделать с собой не может. Слезы лились ручьем.
Когда она зарыдала в голос. Дариус удивленно оглянулся. Нахмурившись, он вернулся, присел рядом на корточки и попытался заглянуть ей в глаза.
— Эй, принцесса! В чем дело? Пытаетесь испортить мне ночь?
Она ошеломленно уставилась на него. «Испортить ему ночь?»
Когда Дариус протянул к ней руку, Серафина вздрогнула, но он легким движением извлек откуда-то и предложил ей чистый носовой платок.
Серафина приняла его и вытерла глаза, вспоминая, как в детстве считала Дариуса волшебником, потому что он умел достать из ее уха монетку, которая потом быстро растворялась в воздухе.
Дариус внимательно посмотрел на нее:
— В чем дело? Ты теперь боишься меня так же, как и другие?
В ответ она только всхлипнула.
— Эй, ну что ты, маленькая Стрекозка?! Это же я. — Дариус говорил ласково, почти обиженно. — Ты же знаешь меня. Всегда знала. С тех пор как была вот такой такусенькой. — Он свел большой и указательный пальцы на расстояние дюйма.
Серафина посмотрела на его руку, а потом неуверенно встретилась с ним взглядом.
Много лет назад ее родители подобрали Дариуса на улице. Дикого воришку, который проявил отвагу и спас жизнь матери. В благодарность отец приблизил его к себе и воспитал как сына… Однако необычайно гордый Дариус никогда не принимал то, что считал милостыней. С тех пор Серафина подросла и осознала, что разочаровала родителей ожидавших первенца сына, наследника престола, она нашла союзника и защитника в этом юном полуцыгане, привязанном, казалось, только к коням королевской конюшни. Как и Серафину, его любили, но ни для кого он не был самым желанным на свете. Опустив густые длинные ресницы, Дариус еще ласковее сказал:
— То, что ты меня теперь боишься, правильно. Я не виню тебя. Иногда я сам себя боюсь.
— Ты убил их, — прошептала она. — Это было ужасно.
— Это моя работа. И верно, иногда она ужасна. Мне жаль, что ты это видела. Вам следовало закрыть глаза, ваше высочество.
— Я и закрыла. Но все слышала.
— Этот человек оскорбил вашу честь. Он получил то, что заслужил.
Возмущенный Дариус поднялся и пошел прочь.
Опершись подбородком на руку, Серафина смотрела, как он пересекал дворик: черный жилет подчеркивал широкие плечи и тонкую талию, пышные белые рукава сорочки струились по ветру.
«Теперь я оскорбила его!» Она ведь прекрасно знала, как он болезненно раним.
— Пойдемте, ваше высочество, — сдержанно сказал Дариус. — Ночь предстоит долгая. У французов есть еще несколько шпионов во дворце. Я пока не знаю, кто они, а мне нужно поймать их. До тех пор пока я не сделаю этого, необходимо поскорее удалить вас отсюда.
Серафина тяжело вздохнула и поднялась. Когда она приблизилась к Дариусу, он пошел впереди нее к выходу.
— Сначала мы повидаем вашего отца. Он поручит кому-нибудь спрятать вас…
— Дариус, подожди. — Серафина положила ладонь на его локоть. — Я не хотела…