Словно для того чтобы показать, как сошлись с дикарями и тругами, пантера провела нас через лагерь Гейнора. Кошки потрудились на славу. Везде, куда ни посмотри, лежали обезображенные туши тругов, и у большинства были перегрызены глотки. Дикарям тоже досталось, но они разбежались прежде, чем большие кошки закончили разбираться с тругами. Вряд ли Гейнору, возвратись он к их становьям, удастся снова созвать армию.
Позади раздался жутковатый вой, будто шакалы оплакивали погибших; а в следующий миг из-за высокого сталагмита выехал Гейнор. С ним был Клостерхейм и несколько солдат, боязливо переглядывавшихся между собой. Гейнор вращал над головой отливающий серебром клинок, весь во власти безудержной ненависти. Его рот был разинут в крике, но воинственная песнь меча заглушала голос моего кузена.
Мы с Эльриком среагировали мгновенно.
Клинки оказались у нас в руках. Их бормотание перешло в надрывный вой, а затем сменилось грозным рыком, по сравнению с которым песнь белого меча казалась робким тявканьем.
Гейнор, похоже, не ожидал такого поворота событий. Он успел отвыкнуть от того, что кто-то смеет ему сопротивляться, и недавнее побоище не пошло моему кузену впрок. Он натянул поводья, заставив коня остановиться - и мановением руки послал на нас своих людей.
Во мне снова вспыхнула ярость битвы. Еще немного - и она захлестнет меня с головой. Эльрик рассмеялся и направил коня на врагов. Бурезов вонзился в тело переднего всадника и торжествующе завыл, а когда душа противника была выпита сыто заурчал.
Равенбранд норовил выскользнуть из моей руки. Словно по собственной воле, он срубил следующему солдату голову и разрубил пополам череп. И тоже довольно заурчал, когда жизненная энергия жертвы перетекла в него и передалась мне. Я вдруг подумал, что применительно к нам выражение "жить мечом" обрело новый смысл... Заметив краем глаза Клостерхейма, я развернулся к нему лицом, а Эльрик между тем уже схватился с Гейнором. На меня бросились сразу двое нацистов. Я взмахнул клинком, и Равенбранд, по широкой дуге, будто маятник, ранил сперва одного, в бок, а затем и другого - в бедро. Первый умер сам, второго я добил. Тела, лишенные душ, обмякли в седлах. Я понял, что улыбаюсь. Повернулся - и встретился взглядом с Эльриком, глаза которого подернулись яростной кровавой пеленой.
Гейнор вынудил коня перепрыгнуть через нагромождение трупов, развернулся и воздел над головой Рунный Посох.
- Пока я владею этим, вы меня не убьете! - крикнул он. - Даже не пытайтесь, глупцы! В этом посохе - власть над миром.
Наши с Эльриком лошади были не способны прыгнуть так высоко, поэтому нам пришлось объехать трупы, и Клостерхейм с тремя другими уцелевшими солдатами встал перед нами, преграждая дорогу к своему командиру.
- Я больше не рыцарь Равновесия! - вопил Гейнор. - Я - творец Миров! - он потряс посохом, пришпорил коня и ускакал во тьму, бросив своих солдат на произвол судьбы.
Расправа над ними удовольствия не доставила. Улизнул только Клостерхейм скрылся, улучив момент, среди каменных колонн. Я рванулся было за ним, но Эльрик остановил меня.
- Нам нужен Гейнор, - сказал мелнибонэец. - Вон пантера, она поведет нас по следу.
Зверь сразу же устремился в погоню, и наши не ведавшие усталости кони поскакали следом.
Через какое-то время мне почудился смех Гейнора и цокот копыт, сверкнула ослепительная вспышка, словно Грааль звал на помощь. Серая полоса на горизонте становилась все шире, и наконец мы въехали в призрачную дымку, что окутывала каменный лес. Заметно похолодало, воздух сделался каким-то необычным - другого слова не подберу. Дымка почему-то внушала мне безотчетный страх. Я огляделся. Кругом сплошной камень. Чистилище, дантовское чистилище.
Как тут тихо, как безжизненно! Впрочем, страх постепенно проходил, уступая место в душе небывалому, неизведанному покою. В конце концов, я же бывал здесь и раньше - если воспоминания Эльрика меня не обманывают.
Лошади неутомимо несли нас вперед, их не требовалось ни понукать, ни подгонять. А пантера указывала путь.
Дымка загустела, превратилась в серое марево, в котором мы затерялись, словно в тумане.
Не отпускало ощущение, что Гейнор с Клостерхеймом вот-вот нападут на нас. И когда из мглы впереди проступило яркое, красное с зеленым пятно - будто распустились гигантские цветки амариллиса и ириса, - я, признаться, вздрогнул от неожиданности.
- Что это такое? - спросил я. Эльрик криво усмехнулся.
- Не знаю. Быть может, чья-нибудь шальная мысль?
Неужели марево способно создавать такие захватывающие картины? Очень может быть; я почти не сомневался, что эта мгла наделена сознанием. Буду откровенен, от легендарных Серых Жил я ожидал чего-то большего, но, с другой стороны, хорошо, что здесь так мирно, что не клубится, не бурлит первозданный Хаос, как можно было бы ожидать. Казалось, достаточно сосредоточиться - и различишь во мгле свои самые безудержные фантазии. Я постарался отогнать мысли о Гейноре и Клостерхейме из опасения, что, если буду думать о них, они непременно появятся.
Цокот копыт, звяканье упряжи, даже дыхание - все было неестественно громким. Пантера наполовину растворилась в мареве, превратилась в зыбкую тень. Невозможно было определить, по земле мы едем или по камню: лошади словно плыли в белесом тумане, который доставал до седел.
Вот почва стала мягче, и звуки слегка приутихли. Мало-помалу установилась тишина. Напряжение нарастало. Я повернулся к Эльрику.
- Мы его, похоже, потеряли, - мой голос казался глухим, почти неживым. Он укрылся в Жилах. Что теперь?
Эльрик ответил - то ли вслух, то ли мысленно, я так и не понял:
- Будем искать дальше.
Силуэты становились все размытее, как если бы Серые Жилы впитывали в себя четкие линии. Впрочем, пантера пока не пропала из вида целиком. Она вела нас по следу. Рано или поздно мы настигнем Гейнора - даже здесь, в самом сердце мироздания.
Внезапно пантера остановилась, принюхалась, приподняла одну лапу. Шевельнула хвостом. Сузила глаза. Ее явно что-то встревожило. Знать бы, что именно...
Эльрик спешился - туман оказался ему по грудь - и подошел к пантере. На мгновение, когда марево сгустилось, я потерял своего двойника. Но вот мгла слегка рассеялась, и я увидел, что Эльрик разговаривает с каким-то человеком. Неужто мы все же отыскали Гейнора?