Катя отправилась на поиски припасов вместе с Васазде Лукианом и Разаном Базаровым. Последный был как раз одним из новичков, прибывших в батальон некоторое время назад. По национальности боец был татарином. На вид ему где-то двадцать восемь — тридцать лет. Человек он был весёлым, но не таким юмористом, как Сорокин и тем более Летаев. Катя успела уже с ним подружиться, как и остальные солдаты. Вот такая небольшая компания и направилась за припасами: грузин, русский и татарин. Звучит, как начало анекдота. Помимо них, на поиски направились ещё бойцы, но они ушли в другом направлении. Катя шла и внимательно глядела по сторонам, ища взглядом заветный деревянный ящик, но его нигде не было поблизости:
— А он точно упал здесь? — повернулась она к Базарову.
— Я видел, что его понесло в эту сторону, — прищурил и так узкие чёрные глаза татарин.
— Полагаемся на тебя, Разан, — пригнулся от веток Лукиан, — потому, что я ничего не успел увидеть.
Катя перелезла через поваленное дерево и увидела большую крепкую палку. Девочка подобрала её и постучала одним концом по земле.
— Зачем она тебе? — остановился Васазде.
— Не знаю. Её можно использовать как трость или что-то наподобие того, — обламывала маленькую веточку на находке та. — Может, наверное, пригодится.
Лукиан и Разан обменялись вопросительными взглядами, мол, где такая вещь понадобится, но потом махнули на это дело рукой и продолжили путь. Катя поспевала за ними, потюкивая по земле своей «тростью». Ей, почему-то, вспомнились её прогулки в лесу вместе с матерью и братьями. Анна Камышева брала из дома свою палку, которую нашла ещё очень давно и отправлялась с детьми за грибами или ягодами. Женщина шла всегда впереди, по давно уже проложенной тропинке, а девочка сзади, чтобы видеть всех своих троих братьев. Именно мамина трость, с которой женщина пасла скотину и ходила в лес, запомнилась хорошо и надолго. На неё отец даже надел старую ручку от велосипеда, чтобы было удобнее держать. Это и правда была полезная в хозяйстве вещь. Но разве грузину и татарину это понять? Хотя, кто знает, какие там у них на Родине обычаи. В одном они, конечно, были правы — на фронте такая палка ни к чему. Но почему-то Кате она резко понадобилась. Наверное, тут и правда большую роль сыграли воспоминания из прошлой жизни, которая и спустя несколько месяцев не хотела отпускать ребёнка. Вдруг из ближайших кустов, продирая крыльями ветки, вылетела стая толстеньких больших птиц. Это было так неожиданно, что Лукиан и Разан схватились за винтовки, а девочка отпрыгнула назад. Крылатые быстро скрылись из виду и исчезли за деревьями.
— Вот это да, — усмехнулся Базаров и опустил оружие. — Это кто такие были? Я не успел разглядеть.
— По-моему куропатки, — вышла вперёд Катя, — вкусные птички, так папа говорил.
— Да, с этим я согласен, вкусные, — тоже опустил винтовку Васазде.
— Надо было хоть одну подстрелить, — с досадой проговорил Базаров.
— Одной батальон не накормишь, — сказал тот. — Ладно, нужно продолжать искать.
Троица вновь двинулась дальше. Куропатки им больше не попадались, да и не хотелось на них наткнуться. Уж больно неожиданно они вылетали. Но ящика всё не наблюдалось. Вот компания уже приближалась к болотистой местности. Воздух стал влажным, бойцов постепенно окутывал лёгкий туман, земля под ногами становилась всё более вязкой, стало тяжело ходить.
— Что-то мы не туда идём, — оглядывался Лукиан. — Может вернёмся, пока не поздно?
— Наверное надо повернуть назад, — согласился с товарищем Разан.
— Мы что, ничего не принесём в лагерь? — остановилась Катя и обернулась на солдат.
— Почему не принесём? Поищем в другом месте, — успокоил её татарин. — Почему сразу не принесём?
Катя уже собиралась разворачиваться и идти вместе с товарищами, как туман в одном месте немного рассеялся, и она увидела тень, напоминающую по форме ящик:
— Я что-то вижу! — крикнула она и указала в сторону болота.
Бойцы обернулись и подошли к ребёнку. Грузин вытянул голову и прищурился:
— Неужели сюда занесло? — с досадой проговорил он, а затем, добавил что-то на своём языке.
В болоте, зацепившись за корягу, потихоньку увязал деревянный ящик.
— Он? — воодушевлённо спросила девочка, по очереди поворачиваясь то к одному солдату, то к другому. — Это же он?