— В первую очередь, мистер Джадд, мы должны считаться с транспортными нуждами Нашей Страны. Так мне хозяин сказал. И все деревья на английских дорогах придется убрать. Чем скорее, тем лучше, вот что он говорит. Сколько мы налогов платим на содержание дорог в порядке. Убрать их все, говорит он, чтоб национальные дороги были безопасными для национальных автомобилистов, которые их оплачивают.
Мистер Джадд водворил погасшую трубку в открывшийся от отчаяния рот, который теперь ему удалось закрыть. Он резко повернулся на каблуках и зашагал прочь. Мистер Рейпер последовал за ним, так и не сумев понять, почему его спутник вдруг расстроился.
Мистер Джадд гневно бормотал себе под нос:
— Срубить вязы у моста… я еще мальчишкой… на Михайлов день тридцать три года сравняется… Да кто он такой, мистер Гулд, хотел бы я знать?.. Голоштанник… родного отца ограбил… Когда я был мальчишкой, отсюда до Криктона вся дорога в деревьях была…
Они начали взбираться по пологому склону к Кливу, и мистер Джадд, шествовавший с неизменным достоинством, внезапно с непривычной резвостью отскочил в сторону — из-за поворота вылетел мотоциклист с прекрасной дамой позади и беззаконно срезал угол. Мистер Джадд обратил свой гнев на мотоциклиста и его даму, которые уносились прочь под дробные взрывы, словно стреляла французская семидесятипяти-миллиметровка.
— Молоко еще на губах не обсохло, а туда же! Носятся по дорогам как очумелые. Нет чтобы матери помочь с воскресным обедом! Запретить это надо, вот что!
— Эта манера сидеть позади, — сказал мистер Рейпер, — является национальной угрозой и снижает престиж наших женщин в глазах иностранных наций. Заголяют ноги от Лэндс-Энда до Джон-о-Гротса. Чего уж тут удивляться, что мы так долго не могли победить на войне, мистер Джадд.
Мистер Джадд невнятно буркнул в ответ, словно не считал нужным разбираться в сложных и абстрактных логических построениях. Он раскурил трубку и вновь обрел величавое достоинство. Однако судьба, редко ограничивающаяся одним ударом, уже подготовила для него второй, и более чувствительный.
Неторопливо приближавшаяся к ним фигура теперь окончательно сбрела облик полковника Смизерса, который для укрепления здоровья четким шагом спускался с холма, а затем медленным четким шагом поднимался обратно. Лиззи, дочка мистера Джадда, была в услужении у Смизерсов. Алвина, подобно многим и многим учителям и наставникам, «обучала» Лиззи искусству, в котором сама была не слишком сильна — ведению хозяйства. Но мистер Джадд питал к полковнику Смизерсу то «значительное уважение», какое наш именитый натурализовавшийся критик мистер Т.-С. Пим испытывает к крохотной горстке избранных туземных авторов. Он — то есть мистер Джадд — умел распознать истинного джентльмена.
Когда они поравнялись с полковником, и мистер Джадд и мистер Рейпер припоцняли шляпы. Иными словами, они вскинули правые руки, словно готовясь отвесить придворный поклон, крепко вцепились в поля своих шляп, а затем, точно вдруг разбитые параличом, чуть-чуть сдвинули шляпы к затылку и тут же водворили их на прежнее место с неловким смущением. Полковник в ответ приложил к собственной шляпе указательный и средний пальцы правой руки, оттопыривостальные три под углом в сорок пять градусов — приветственный жест, достойный командующего корпусом.
— Отличное утро, мистер Джадд.
Полковник считал мистера Джадда несколько выше чином по сравнению с мистером Рейпером.
— Доброе утро, сэр. Чудесная погодка, сэр.
Полковник пошел цальше, но эта встреча властно напомнила мистеру Рейперу о трудной и деликатной миссии, к выполнению которой он еще не приступал. Посмотрев на мистера Джадда, он кашлянул и насупился от неловкости. А мистер Джадд словно бы вновь полностью обрел безмятежность духа и снисходительно следил за бесстыжей коровой, которая тщетно кокетничала с на редкость угрюмым и равнодушным быком. Мистер Рейпер кашлянул еще раз и начал дипломатично подводить разговор к скользкой теме.
— Вы, значит, не знали, что вязы посрубали?
— Нет, — коротко ответил мистер Джадд. Он не хотел, чтобы ему напоминали о вязах.
— А странно, — философским тоном задумчиво произнес мистер Рейпер, — как мы ничего не знаем про всякую всячину, хотя она уже давно всем и каждому известна. Возьмите, к примеру, американцев. Мы же ничего не знаем, чем они там у себя занимаются.
— Завтракают, наверное, — прозаично ответил мистер Джадд. — У них ведь время от нашего отстает.
— А деревья у них там есть замечательные, — продолжал мистер Рейпер, даже вспотев от отчаянных умственных усилий. — Я частенько разглядываю рекламки калифорнийского кларета «Большое дерево». Ну те, где дилижанс проезжает дуплистый ствол насквозь. По-моему, это самое большое дерево на всем свете.