— Что это?
— Павлин, — ответил с улыбкой Лал.
Мы плыли очень медленно, около самого берега.
Увидев устье ручейка, Лал круто повернул плот.
— Приехали, — сказал он, первым соскакивая на скользкий берег.
Пока он привязывал плот к толстому стволу незнакомого дерева, мы с Мусой успели разгрузить все наши узелки и узелочки. Тут и одежда, и кое-какие свертки со съестным. Наконец-то твердая земля! Однако рядом подозрительный страшный шорох.
Лишь стыд помешал броситься наутек, да-да!
Я вскочила на ноги и громко вскрикнула:
— Змея!
Лал снисходительно улыбнулся.
— Ты не бойся змей. Они сами боятся моих глаз как не знаю чего, — сказал он пренебрежительно. — Мне только стоит захотеть — и заворожу их. В один миг!
Все-таки я не решилась снова сесть на траву.
Вскоре мы разожгли костер, и я расхрабрилась. Ведь не всякая тварь рискнет приползти на огонь!
Тем временем мальчики отправились за кокосовыми орехами. Я осталась одна. Не зря говорят, что боязливый своей тени боится. Мне чудилось, будто кто-то подползает ко мне, будто за каждым деревом таится опасность, на каждый шорох я оглядывалась. Неожиданно я услышала над самой головой слабый писк. Это была маленькая обезьяна, повисшая на своем длинном хвосте. Я застыла, запрокинув голову.
Но тут я услышала радостные голоса мальчиков, возвращающихся в лагерь.
Они добыли три ореха, зеленых, больших, как дыни. Лал вытащил из-за пояса кривой нож, ловким движением отрезал головку ореха и протянул мне плод.
Ему не пришлось упрашивать меня. Я так люблю кокосовый сок, сладкий и приятный, а еще больше мякоть ореха! Она такая вкусная, просто язык проглотишь.
Лал с улыбкой следил, как я уничтожаю орех.
— По-моему, другого такого умного дерева на всем земном шаре нет, — говорил он, — оно дает молоко и «мясо». Из его волокон вяжут канаты, выделывают прекрасные веера для важных делийских дам, даже такое мыло, которое мылится в морской воде.
— Хорошее дерево, — похвалила я. — Мне особенно понравился сок.
— Понравился? — обрадовался он. — Я тебе еще достану. Вот увидишь!
Мы быстренько, пока было светло, стали собирать сухие ветки. Надо же запастись топливом на всю ночь.
Лал опять влез на пальму, чтобы сбросить вниз орехи. Теперь он сидел среди крупных листьев, похожих на страусовые перья.
Засветло нужно успеть собрать орехи, потом их не найдешь. Но не успела я шагу шагнуть, как мимо прошмыгнула огромная ящерица. Такую большую, пожалуй не меньше метра, я никогда в жизни не видела.
— Ой! — вскрикнула я, а у самой ноги приросли к земле.
Муса сердито начал выговаривать:
— Если на каждом шагу будешь вопить, завтра же возвращайся домой. Разве с девчонкой можно рискнуть на серьезное дело?! — добавил он горестно.
Я не стала возражать, сейчас не время спорить.
— Ладно, не стану больше бояться, — смиренно заявила я. — Если и напутаюсь, стисну зубы крепко-крепко, но промолчу! Вот увидишь!
Чтобы убедить его, я клятвенно прижала руки к груди.
Ужин продолжался недолго. Я испекла картошку, что взяла из дому. Наверное, такую вкусную сроду не ела. Обжигая губы, уплетали ее с хлебом. Затем запили кокосовым соком. Поужинали на славу! Ни один уфимец так не ел.
Мы улеглись около костра. Однако москиты носились над нами целой тучей. Им и дым нипочем. Даже через противомоскитную сетку ухитрялись прорваться. Только терпи!
Более беспечных ребят, чем мои мальчики, наверное, нет нигде. Опустили головы на мешки с травой и сразу захрапели. Точно к себе домой попали. Я лежала, свернувшись клубком, — мне хотелось быть крошечной, незаметной. Конечно, было не до сна. Какие только шорохи не доносились до моего слуха! В такую темную ночь может почудиться что угодно.
Именно в это мгновение совсем близко кто-то резко завопил. Неужели тигр?
— Ой, мама! — крикнула я, хотя и дала слово никогда не бояться, никогда не кричать.
Мальчики, услышав мой крик, живо вскочили.
— Шаура, разве ты все еще не спишь? — удивился Лал, поднимая голову.
— Тут… рядом… кто-то вопит… Вот сам тоже услышишь… — сказала я со вздохом. — Не иначе, тигр.
В самом деле, не прошло и минуты, как снова повторился страшный вопль.
— Ты зря боишься, — совершенно спокойно проговорил Лал. — Это — безобидное существо, всего-навсего лающий олень.