Когда я открыла глаза, королева стояла и смотрела на всех нас, и я знала, что не только мои плечи и голова опустились. Когда она закончила оглядывать комнату, она повернулась в сторону и кивнула. Дверь открылась шире. И втащили женщину, что дрожала и тихо всхлипывала. Два стража по бокам удерживали на цепях собак.
Мы содрогнулись. Леди Шаста судорожно выдохнула, костяшки ее мужа побелели, он обхватил ее крепче. Там была леди Лорель.
Глаза бедной Лорель были черными дырами на лице, ладони были сцеплены перед ней, словно она умоляла королеву. Она не была связана, собаки были не нужны. Я искала в толпе ее мужа, лорда Ламмоса, но не видела его. Наверное, он где-то здесь, ведь весь двор здесь, но даже любовь не могла заставить его разгневать королеву.
Обвиненную поставили перед королевой, смотревшей на нее свысока и без жалости, не признавая свою «подругу», и мы задержали дыхание, ожидая приговор.
И королева заговорила:
- Тебе поставили передо мной по причине измены против короны Лормеры. Если тебя признают виновной, тебе приговорят к смерти, и твою душу не Пожрут.
Лорель издала ужасный вой, одна из собак зарычала, звук пугал. Я посмотрела на Мерека, но он глядел на стол, как и король.
- Я считаю тебя виновной, - сказала королева тихо, словно девушка, шепчущая секрет подруге.
Толпу охватила дрожь, двигаясь по рядам к месту, где я сидела, и мой желудок сжался. Шум за мной заставил меня оглянуться, и за мной оказался Лиф с рукой на мече, его пальцы напряглись.
Королева заговорила снова, и я развернулась, боясь, что движения Лифа привлекут ее внимание ко мне, напомнят, что ее кат сидит в комнате. Но он смотрела только на бывшую подругу, дрожащую перед ней, и ее ужасную вину не называли.
- А раз ты виновата в измене, я приговариваю тебя к смерти предателя. Наступит…
- Хелевиса, прошу! – закричала леди Лорель. – Мы росли вместе. Я не делала ничего… Я думала, я слишком стара… Я не знала…
- Наступит следующее Предсказание, - продолжила королева, повысив голос, чтобы заглушить ее, - и тебя отведут в комнату Утра, и там твоя жизнь будет оборвана за преступление против трона Лормеры. Пусть сжалятся боги.
- Нет, - раздался голос.
Мы оглянулись на говорящего, а потом я потрясенно поняла, что это был король.
- Нет, Хелевиса, - сказал он снова, встав, и все смотрели на него. Мерек уставился на отчима, лицо было нечитаемым, королева повернулась к мужу.
- Ты посмел? – прошептала она, но каменные стены отразили это, и мы услышали. – Ты посмел мне перечить?
- Это не измена, Хелевиса, - сказал король. – Это дар от богов.
Королева и король смотрели друг на друга, и я поняла, в чем обвинена Лорель. Она была беременна. У них с лордом Ламмосом будет ребенок. Алианор была последним ребенком, родившемся в замке, и после ее смерти никто не решался на это. Пока королева не сделала бы это. Это правило было негласным среди дам при дворе, если королева не могла забеременеть, и они не могли.
И она хотела, чтобы я за это забрала жизни леди Лорель и ее ребенка. И не могла… только не это. Я не могла забрать жизнь не рожденного ребенка.
- Я сказала, что это измена, и я приговариваю ее к смерти, - сказала королева.
- А я хочу помиловать ее. Леди Лорель, у вас есть мое прощение, - сказал король, и я не могла отвести от него взгляда. Королева покраснела, и плечи короля быстро поднимались и опускались, словно он бегал. Я не думала, что такое случится, и, судя по раскрытым ртам остальных, никто не ожидал.
- Ты не можешь… - сказала королева.
- Я король. Я могу, - ответил он. А потом опустился на колени перед королевой.
От потрясения я громко выдохнула, всем в комнате тоже было не по себе. Был такой старый обычай, хоть он при мне и не применялся, что король с королевой могут спорить насчет приговоренных. Но король никогда не опускался на колени перед королевой. При мне творилась история. Король просил королеву.
Он посмотрел на жену, прижимая руки к бокам.
- Прошу, Хелевиса, помилуй ее.
- Ты выступаешь против меня? – спросила она с любопытством.
- В этом – да, - он склонил голову. – Я не буду приговаривать к смерти женщину с ребенком.
Королева смотрела на него с отвращением. Она прошла к дверям и направилась к королевским покоям. Король медленно встал и оглядел комнату.
- Уберите собак, - приказал он хозяину гончих, который замер, глядя вслед королеве, а потом послушался. Король посмотрел на плачущую леди Лорель, которую обнимал муж. – Лорд Ламмос, уведите леди Лорель из замка. К вечеру. Лошади вам доступны, можете вернуться к себе в Хага.
Лорд Ламмос пролепетал благодарности, и Лорель всхлипнула, ее руки дрожали, пока она цеплялась за мужа. Они покинули комнату, держась за руки.
Король не обратил внимания на потрясенных придворных и пошел за королевой, опустив плечи от усталости, хотя он замер, чтобы пожать руку Мерека по пути. Мерек взглянул на меня, встал и вскинул брови, а потом пошел следом за мамой и отчимом.
Как только закрылась дверь, все зашептались.
Лиф склонился за мной, спешно шепча:
- Миледи, я посмею сказать, что нам стоит уйти.
Я кивнула, потрясенная, и встала. Король выступил против королевы. И победил. Я посмотрела на Лифа, чтобы понять, что он думает, и его глаза пылали, а шаги были быстрыми, я едва успевала за ним.
- Другой страж, - начала я, но он перебил.
- Забудьте. Он не важен. Нам налево.
Я остановилась.
- Куда мы идем?
- К Дорину. Пока есть шанс.
- Мы не можем…
- Другой страж вряд ли скажет королеве, что упустил вас, да? Это лучший шанс, если хотите увидеть его.
Я взглянула на него, взвешивая предложение, а потом кивнула.
- Нужно спешить.
Когда мы добрались до подвалов, он замер, закрыл за нами дверь на лестницу.
- Подождите. Я должен извиниться. Снова. Я не написал, так что придется вам поверить на слово…
- Не сейчас, Лиф…
- Прошу. Я не… я хочу, чтобы вы поняли, почему я такой. Я не привык быть слугой, я был сам себе хозяин, - он пожал плечами, глядя на потолок, а потом мне в глаза. – Я из фермы, и я бы унаследовал ее. Но отец неожиданно умер. Остались мама и сестра, и мне нужно было их обеспечивать. И я пришел сюда. Судьба сделала меня вашим стражем, и я прибыл сюда. Я ошибаюсь, знаю, но я стараюсь, миледи. Стараюсь.
Я смотрела на него со страхом и жалостью.
- Зачем ты мне это рассказываешь сейчас?
Он пожевал губу и ответил:
- Потому что вы заслужили объяснение за то, как ведете себя со мной, - он улыбнулся. – И если король может быть смелым, то и я могу.
- О чем ты?
- Она бы убила ту женщину, если бы он не остановил ее. Заставила бы вас сделать это. А почему? Потому что она беременна. Такое ее преступление против Лормеры. Она сделала то, чего не может королева.
Я зажала рот руками, словно это сказала я.
- Лиф, ты не можешь…
- Знаю! Вы говорите мне это. И я знаю, что вы правы. Но не знаю, как вы это терпите.
- Почему ты думаешь, что я терплю? – я уставилась на него. – Почему так уверен?
- Вы не говорите об этом.
- Это не значит, что я не думаю об этом. Я часами молюсь и прошу богов помочь мне понять все это.
- Вы просили их сделать что-то? – сказал он, и я не понимала, насмехается ли он.
- Что они могут?
- Не знаю. Может, они хотят, чтобы вы что-то сделали. Если все встанут вместе…
- Как в Трегеллане, - сказала я, и он побледнел. – Думаешь, мы начнем войну, в которой не победить? Устроить переворот, собрать жалкие остатки сил и убить ее. А там и короля с принцем? Предлагаешь измену?
- Нет, - быстро сказал он. – Я не об этом. Написать ей требования нельзя?