Все это я хотел сказать Сабине, но что-то меня удерживало. Она вела машину по длинному, прямому бульвару со множеством светофоров, точно и быстро, и не разговаривала. Теперь, когда цель моей поездки сидела рядом, я едва не забыл, куда мы едем. Голова после самолета болела. Тело стремилось в постель, хотя я понимал, что не смогу заснуть от возбуждения. Цель не разговаривала. Ехала. Я вдруг понял, что никогда не видел, как она ведет машину.
Как мало знал я о ней. Как близко я ее знал. Светлое будущее было все так же далеко, моя страсть становилась все неистовее.
Мы отвезли вещи в гостиницу, старую голливудскую гостиницу с высокими потолками и вычурными украшеними арт-деко, и поехали к ней домой, в Палисадес. Каждая улица была другой, каждый дом отличался от соседних.
В Санта-Монике, пригороде Лос-Анджелеса, анклаве покоя и благосостояния, расположенном на берегу океана, улицы были широкими, виллы, утопающие в цветущих садах, роскошными, но колоссальные размеры домов, освещенных ярким солнцем, ошеломили меня. А Палисадес, построенный на холмах севернее Санта-Моники, показался уютнее и симпатичнее. Вдоль сверкающих чистотой проспектов стояли низкие дома разных форм и размеров с палисадниками, верандами и клумбами. Повсюду росли цветы и пальмы.
Сабина жила в небольшом доме с верандой, издали показавшемся мне кукольным. Он стоял в саду, в конце которого был выстроен домик для гостей. Я ожидал безликой квартиры, комнаты в гостинице — вроде той, во Франкфурте, промежуточной станции, короче — доказательств того, что она жила в таких же временных условиях, как я. Но уютный дом выдал ее, показав, что жить здесь ей нравилось.
Везде лежали покрывала и коврики, висели пестрые мексиканские картинки. На некоторых лампах — кружевные накидки, на стенах — черно-белые портреты в грубых пестрых рамах. Я узнал нескольких известных актеров («друзья», — сказала она безразлично) и очень удивился, увидев портрет ее матери. И Сэма.
И множество ее портретов — в разных вариантах. Я увидел, что раньше она была полнее, сексуальной и сладострастной, с вызывающим выражением лица (кто сделал эти фотографии?) и что как-то раз она перекрасилась в блондинку (это выглядело чудесно). Я видел ее одетой в ярко-красное вечернее платье, среди людей, которых не знал; я видел ее в теплых наушниках на лыжном курорте, с другими, незнакомыми. Все эти годы без меня! Мне стало тошно от этого.
Дом был обставлен грубой мебелью и завален бесчисленным количеством разнообразных и разноцветных подушек. Но эта пестрота выглядела простой, даже элегантной, хотя и отдавала индейским фольклором.
Меня немного напугал маленький алтарь в спальне, а на нем — обгоревшая ветка ладана, два блюдечка с засушенными розами, статуэтка Будды («Я занимаюсь иногда медитацией», — объяснила она, чуть покраснев). Возле широкой низкой кровати лежали сочинения религиозных философов, но шкафы у стен, слава Богу, заполняли книги, которые были мне ближе. Несколько томов на голландском оказались, при ближайшем рассмотрении, историями о Йооп тер Хеуле[33].
В саду посреди лужайки, рядом с огромной деревянной штукой вроде тотемного столба, был устроен бассейн-джакузи, в котором маленький водопад гонял воду по кругу и, несмотря на белый день, горели лампы. Вокруг бегала собака, чудесный далматинец в ярко-красном кожаном ошейнике, которого звали Гуру. Женщина-индианка возилась на кухне.
— Это Амалия, она убирает дом и присматривает за Гуру, когда я уезжаю, — сказала Сабина небрежно.
Я поздоровался с Амалией за руку.
— Ну, — засмеялась Сабина, — как тебе нравится здесь?
— Красиво, — сказал я неуверенно. — По-другому.
— Спать хочешь?
— Спать? Только если ты ляжешь со мной рядом… ненадолго, до вечера?..
Мы снова вели себя целомудренно, как в самом начале.
Сабина должна была срочно отвезти куда-то фотографии и велела мне ложиться. Но ложиться в ее кровать при Амалии мне было неловко. Пока она не ушла, я потерянно болтался по дому. Заглядывать в шкафы и листать разбросанные повсюду записные книжки я не хотел, потому что чувствовал, что Сабина меня проверяет.
33
Йооп тер Хеул — персонаж серии книг для девочек голландской писательницы Сетске де Хаан (1889–1948).