Бросив пренебрежительный взгляд на обидчика и с ненавистью сплюнув себе под ноги, Григорий быстрым шагом скрылся во тьме.
Нос жутко болел, а на глазах непроизвольно накатывались слёзы. Григорий и сам не мог понять, являются они просто рефлексом на сломанный нос или же производной от неописуемой обиды, пожирающей его изнури. Один несчастный вечер разделил жизнь на «до» и «после». Дороги назад не было, а впереди ждала тревога и страх. Хотелось остановиться и закричать, но где-то там в пучине огней холодного города его ждала любимая дочка. Последний лучик счастья, отделяющий от рокового шага.
Дорога шла вдоль набережной и поворачивала в узкий проезд между старинными зданиями. В окнах многих из них сверкали новогодние гирлянды, доносился смех, и мелькали фигуры. Они будто специально насмехались над несчастным человеком, бредущим навстречу судьбе.
Достав из кармана телефон, Григорий мысленно поблагодарил природное отсутствие фантазии у бывшего владельца. Блокировка состояла из пресловутых чисел от одного до четырёх. Треснутый экран приветливо засветился, показывая улыбающееся лицо какого-то мальчугана.
— Эх, знал бы, чем промышляет твой отец. Хотя ладно, не мне судить, — пробурчал Григорий и зашёл в раздел сообщений.
Автоматическое удаление переписки включено не было. Да и вряд ли престарелый мужик умел пользоваться подобными функциями. Перед глазами предстали десятки сообщений и инструкций прямиком от Краснова. В них тот не стеснялся в выражениях, обвиняя Григория во всех смертных грехах. От мелкого воровства внутри фирмы до предательства во благо конкурентов. Плавно подводя исполнителя к необходимости «решить проблему» за хороший гонорар.
Поначалу Горемыка отнекивался, но по мере возрастания суммы и напора руководителя, согласился. На это в самом конце переписки Краснов одобрительно прислал дурацкий улыбающийся смайлик.
— Вот же подонок, ты планировал это ещё несколько недель назад, — не веря своим глазам, читал Григорий и чувствовал, как внутри разгорается огонь ненависти. — Надеюсь, в полиции оценят твои труды после того, как я покажу им всё это.
Впереди показалось приземистое ярко освещённое здание, на фасаде которого большими буквами красовалась надпись «Станция метро Чернышевская».
— Отлично, как раз это мне и нужно, — решил он и смело взялся за массивную ручку деревянной двери.
Внутри вестибюля было немноголюдно. Большая часть людей уже разъехалась по окраинам мегаполиса и готовилась к застолью. Несколько бородатых мужчин о чём-то громко спорили между собой. Рядом с ними стояла женщина в платке и удерживала крохотного ребёнка, замотанного в разноцветные тряпки. За толстым стеклом билетной кассы сидела полноватая женщина и устало посматривала на часы в ожидании окончания смены. Сразу за турникетом спиной ко входу стоял молодой полицейский и о чём-то живо болтал с невысокой молодой девушкой.
Достав из пустого кошелька неиспользованный проездной, оставшийся от несостоявшейся месяц назад поездки, Григорий уверенно приложил его к нужной панели. Стеклянные дверцы турникета приветливо распахнулись в стороны.
— Извините, у Вас, кажется, пальто порвалось, — прозвучал звонкий, но при этом твёрдый голос.
Не обращая внимания, Григорий шагнул к эскалатору, не хватало ему вступать в диалоги с кем не попадя.
— Уважаемый, я к Вам обращаюсь. Можно мне взглянуть на Ваши документы?
Григорий удивлённо обернулся. Конечно же, это был тот самый молодой полицейский. Он стоял позади и с профессиональным интересом уставился на слегка сгорбленного посетителя.
— Что с Вашим лицом? Вам нужна помощь? — ещё более настороженно спросил молодой парень.
— Э-э-э, я вообще-то спешу домой, там меня ждут, — только и нашёл, что ответить растерявшийся Григорий. — А это я просто поскользнулся. Ну, знаете же, что на улице гололёд?
— Про гололёд, конечно, знаю, — парировал полицейский, пристально разглядывая побитое лицо посетителя, — а ещё я очень не люблю, когда мне заговаривают зубы. Вы бы не могли пройти со мной?
— Гражданин начальник, поверь, мне очень нужно домой. Если я вовремя не попаду туда, то моя дочь…
— Всем нужно, — парировал полицейский, — но я на работе и выполняю свой долг. Вот ты думаешь, мне интересно всяких бомжей или хулиганов ловить? Дома меня ждёт подружка, а мне приходится работать со всяким отребьем. Так что давай не будем усложнять ситуацию.
— Я не отребье, я — человек!
— Я ещё раз повторяю, мужик: пошли со мной по-хорошему, — грубо потребовал полицейский и уже потянулся к наручникам, как вдруг резкий толчок сбил его с ног.