я кожа, тусклые светло-серые глаза. Только роста невысокого да худоба не фамильная. Катя очень рано узнала, что это она убила маму. Даже и не вспомнить, кто первым об этом сказал. Конечно, сразу осознать свою не получилось, но зато потом Катя быстро все наверстала. К десяти годам она уже безжалостно ненавидела себя. Мысленно дочь присоединялась к вопросу, которым, как она считала, задавался каждый, кто узнавал ее историю: - Почему не наоборот? Отец не пытался снять камень вины, прижимавший Катю к земле. Он всегда относился к ней холодно. Заботился - но не скрывая необходимости. Бывало, по вечерам он долго молча смотрел на Катю своим тяжелым бесцветным взглядом и заметно вздыхал. Теплел же только с сыном - или от алкоголя, но тогда получалось еще хуже. Однажды - Кате было около восьми - отец перебрал настолько сильно, что признался: он совсем не хотел Катю. Но жена мечтала о дочке, и он не стал спорить. «Вот бы все вернуть назад! Я ни за что бы не согласился». На утро отец и не вспомнил о своих откровениях. Но и на трезвую голову он имел привычку намекать на Катину вину. - Опять наделала столько ошибок. Ты что, не русская? Твоя мама поздравления в стихах писала, а ты одно дурное правило одолеть не можешь! - У тебя совсем нет друзей. Никогда бы не поверил, что так может быть. А ведь подруги твоей матери, когда собирались, еле все в квартире помещались. - Тебе уже двенадцать, а беспомощная, как младенец - одну нельзя оставить. Что, так сложно всего лишь разогреть суп? А твоя мама так здорово готовила! Обычно Катя в ответ только плакала от бессилия, молча соглашаясь с тем, что она слишком плохая, и с матерью не сравнится . Но в последний раз, вскоре после Дня рождения, не выдержала: - Вот и мне тоже лучше умереть! Отец неожиданно разозлился: - Чего? И думать не смей! Мать за тебя жизнь отдала, а ты тут дуркуешь. Ты теперь просто обязана жить! Катя выскочила из кухни, где произошла сцена, и столкнулась с тетей Наташей - та только что вошла в квартиру. Ничего не сказав племяннице, она отправилась на кухню, а Катя притаилась у двери. - Олег, в чем дело? Почему Катька ревет? Опять довел? - Наташа, не лезь, а? И без тебя хватает. - Олег, ну сколько тебе говорить. Это же твой ребенок! Ты взрослый мужик, отец, чего ты добиваешься? Что ты ее все шпыняешь, хоть бы раз что хорошее сказал? За что ты так с дочерью? Она-то в чем виновата? - Да понимаю я все. Но когда вижу ее, то сразу Катю вспоминаю, и так тяжело становится. Забыть ее не могу, до сих пор не верится, что все так произошло... II. День смерти Когда Кате исполнилось десять, ангел упал на землю, по которой когда-то ходил. И с тех пор внутри рос протест. Посадили его слова тети. Раздраженная после очередной ссоры с братом, Наталья собиралась лишь приободрить ребенка. Но вместо утешения незаметно вышел сказ о наболевшей злости. - Хочешь знать, какой была твоя мама? Так я тебе расскажу. Ты уже большая, чтобы знать. Она до конца оставалась не взрослеющей капризной истеричкой. Да, красивая - это не отнять. Но, знаешь, с человеком живут, а не любуются. Настроения у нее менялись по пять раз на день, и всем полагалось ей угождать. А под конец Катька и жутко ревнивой стала. Постоянно за твоим отцом следила и допросы устраивала с припадками. А потом к нам с бабушкой плакаться прибегала, чтобы мы на Олега повлияли - и это взрослая баба, не девчонка. Хотя и тот, конечно, давал ей повод. Все время налево ходил, хоть и любил Катьку. Дурной, как кот. Вот она и решила, что новый ребенок заставит уделять ей больше внимания. А ведь с самого начала знала, что нельзя. Знаешь, кто виноват в ее смерти? Только она сама! Она еще когда брата твоего рожала, чудом жива осталась. Ей сразу врачи сказали - о других детях и не думай. И когда узнали, что она тебя ждет, настаивали на аборте. Но она по-своему решила. Даже таблетки бросила, которые должна была все время пить. Начиталась где-то, будто ребенку от этого вред, а больной организм при беременности якобы и сам себя вылечит. Я ее чуть ли не на коленях тогда умоляла за голову взяться. Но она слушала не меня, а своих подруг-дур. Ну и все, острая почечная недостаточность, два дня в коме - и на кладбище. Она сама себя убила, своими руками. Поняла? Не все из этих злых слов Катя смогла понять сразу. Однако дело было сделано: статуя упала с пьедестала. Нет, не разбилась сразу и вдребезги. Ее гибель скорее напоминала разложение: от мраморного ангела стали постепенно отгнивать все новые куски. Скандальная? Глупая? Хотела не ребенка, а внимание мужа? Всего этого просто не может быть. Но ведь тетя никогда раньше не обманывала? Наталья, между тем, действительно сказала правду - свою, ту, что видела из собственного окна. Когда старшую Екатерину привезли в больницу на скорой , она не доходила и до седьмого месяца. И, хоть Олег и винил врачей, они уже мало чем могли ей помочь. Его жена попала к ним в безнадежном состоянии. Но зато, приложив немало усилий, персоналу удалось спасти младенца - и пусть это никого из его близких особо не волновало. Катя жила уже сутки, помещенная в инкубатор, когда сердце ее матери перестало биться. Но, по ошибке, в документах им обеим поставили единую дату - 25 мая - как день смерти одной и рождения другой. Никто не думал, что Катя останется. Родные собирались похоронить мать и дочь в одной могиле. И потому когда тетя регистрировала новорожденную, то даже не стала выбирать имя: «А пусть тоже будет Екатерина, какая теперь разница». Узнав о смерти жены, Олег разгромил больницу. Лез в драку, крушил мебель. К нему отнеслись с пониманием. Он продержался несколько дней, чтобы проводить ушедшую, а потом нырнул в многомесячный запой. Брата забрала к себе тетя, а Катю, когда она достаточно подросла и окрепла под своим стеклянным колпаком - бабушка. С ней вдвоем Катя и провела первые 6 лет своей жизни. Отец пришел посмотреть на девочку , когда ей исполнился год. Потом появлялся чуть чаще, но без особой радости. И брать Катю домой не спешил. Говорил, что это слишком больно. Но сына он вернул, и после этого принялся потихоньку восстанавливать жизнь. Снова нашел работу, и изо всех сил пытался наладить отношения с ребенком. Брат Кати - в то время ровесник ее нынешней - очень злился на отца, считал его предателем. Не хотел видеть, не разговаривал, постоянно сбегал из дома. Год упорства потребовался Олегу, чтобы вернуть утраченное доверие. Постепенно в квартире снова зазвучали уже не скорбные, а веселые голоса друзей, а все чаще - и подруг. Несмотря на скорбь, Олег в монахи не подавался. *** Пока отец с сыном приходили в себя, Кате жилось уютно. Бабушка заботилась, плела из негустых волос сложные косички, читала красивые книги, показывала буквы. Она рассказывала интересные истории о том, почему светит солнце и дует ветер. Бабушка говорила Кате, что ее мама - на небе, и оттуда всегда наблюдает за ней. Не просто смотрит: любит, помогает, поддерживает, защищает. Думать так было очень приятно: образы обволакивали, как некогда плодная оболочка. Но стоило Кате на глазах у тети в порыве игры споткнуться и разбить стопку только что вымытых тарелок, как бабушкиной сказке пришел конец. Наталья стала кричать и обзываться, а Катя испугалась. Сказала, что мама все это видит и тетю накажет. Обидчица засмеялась и ответила, что это - бред. - Сама подумай - на свете миллиарды людей, и что, они все могут поместиться на небе? Ха, люди. А животные? Куда деваются животные? Вот, посмотри на Рика, какой он умный. Есть у него душа? Катя глянула на пса - того самого, которого мама вытащила из колодца за два года до ее рождения, а потом приютила бабушка. Кивнула: да. - А вот и нет: те, кто говорят про небо, считают, что у животных нет души. Их закапывают и забывают. Так почему же по-другому с людьми? Все живые просто умирают, и все - перестают быть раз и навсегда. Катя почувствовала на глазах слезы жалости, потери и разочарования. - А как это? - Как вечный обморок, - не задумываясь, ответила тетя. Катя не знала, что такое обморок. Но точно поняла, что мама не с ней. Наталья умела убеждать. В эпоху этих откровений с любимой бабушкой уже происходила беда - постепенная, но неумолимая. Сначала она стала все забывать. Не помнила, что они уже ходили в магазин. Не могла найти сахар, пульт от телевизора, ключи. Беззлобно ругалась на внучку - думала, что это она шалит, их прячет, но Катя этого не делала. Потом бабушка стала звать Катю Наташей, а на попытки поправить говорила, чтобы не дурила. Затем она стала такой странной и забавной, как совсем маленькая. Жевала листья цветка. Садилась писать в углу комнаты. Громко смеясь, азартно играла с Катей в ладушки, хотя она уже из них и выросла. А то вдруг начинала дергать внучку за волосы - со смехом, а потом все злее и злее. Тут Катя уже пугалась и пряталась. Однажды утром тетя увела Катю вместе с Риком, которого очень не любила, к себе. А вечером их забрал отец. - Бабушка болеет, она в больнице. А ты теперь будешь жить дома, - сказал он. Меньше, через полгода, отцу пришлось усыпить пса. И Катя, рыдая, снова вспомнила сло