— На сколько же оно догнало нас с того момента, как мы его заметили?
— Мой капитан хорошо это знает.
— Я спрашиваю ваше мнение, Железная Голова, вдвоем мы определим точнее. Ум хорошо, а два лучше.
— Мой капитан, оно догнало нас примерно на две мили.
— Хорошо, а как вы полагаете, что это за судно?
— Вы его опознали, капитан!
— Быть может, но я боюсь, что ошибаюсь.
— Исключается, — произнес Железная Голова, вновь засмеявшись.
— Все равно, говорите.
— Это «Лейстер», черт бы его побрал.
— Как вы думаете, кого он преследует?
— Мне кажется, «Калипсо», вы отлично знаете, капитан, что фрегат давно затаил злобу против «Калипсо», хотя бы за то, что наш корабль посмел сломать ее фок–мачту.
— Прекрасно, мой друг, я знал все, что вы мне сообщили, но хотел убедиться, что вы разделяете мое мнение; через пять минут сменится вахта, пусть дадут отдохнуть тем, кто отдежурил, недалек час, когда им понадобятся свежие силы.
— Но разве капитан не воспользуется ночью, чтобы навести фрегат на ложный след? — спросил мэтр Железная Голова.
— Тихо, об этом поговорим после, сейчас займитесь своим делом и исполняйте мои приказания.
Пять минут спустя вахта сменилась, и свободные от дежурства матросы покинули палубу; вскоре все они погрузились в сон. Среди команды не было ни одного, кто бы не знал, что за кораблем охотятся, но они отлично понимали своего капитана и полагались на него.
Корвет продолжал идти в прежнем направлении, но волнение в открытом море снижало его скорость. Сара, Жорж и Пьер Мюнье спустились в каюту, Жак остался на палубе.
Наступила ночь, и фрегат исчез из виду. Некоторое время спустя Жак вновь позвал помощника, который тотчас же предстал перед капитаном.
— Мэтр Железная Голова, как вы полагаете, где мы сейчас находимся?
— Севернее Куэн де Мир, — ответил помощник.
— Прекрасно; сможете ли вы провести корвет между Пушечным клином и Плоским островом, не коснувшись берега?
— Я пройду с завязанными глазами.
— Чудесно, в таком случае предупредите людей, чтобы приготовились к маневрированию, время терять нельзя.
Каждый матрос занял свое место; наступила тишина. Затем раздался приказ:
— Поворот другим бортом!
— Есть другим бортом, — ответил Железная Голова.
Раздался свисток капитана: «Калипсо» некоторое время колебалась, как несущийся галопом конь, которого внезапно останавливают, затем медленно повернулась, накренившись под действием свежего ветра и высоких волн.
— Отпустить штурвал, — приказал Жак, — поднять левые паруса.
Корабль маневрировал быстро и бесшумно. Корвет повернул на курс, задние паруса надулись, передние также, и грациозное судно ринулось к горизонту в новом направлении.
— Мэтр Железная Голова, — обратился к нему Жак, следивший за ходом корвета с таким вниманием, с каким всадник следит за бегом своего скакуна, после того как был завершен маневр, — обогните остров, используйте каждое дуновение ветра и следуйте вокруг скал, которые простираются от пролива Декорна до бухты Флак.
— Есть, капитан, — ответил помощник.
— Ну что ж, доброго пути, друг, — произнес Жак, — разбудите меня, когда поднимется луна.
Жак отправился спать с безмятежностью человека, привыкшего лавировать между жизнью и смертью. Вскоре он погрузился в сон и спал так же крепко, как и каждый его матрос.
Глава XXX. СРАЖЕНИЕ
Мэтр Железная Голова сдержал слово: он благополучно миновал канал между Пушечным клином и Плоским островом и, обогнув пролив Декорн и Янтарный остров, насколько было возможно, приблизился к берегу. В половине первого ночи, когда рог луны показался к югу от острова Родригес, он, согласно полученному приказу, пошел разбудить капитана.
Поднявшись на палубу, Жак осмотрел горизонт цепким взглядом моряка. Ветер становился все свежее и изменял направление с восточного на северо–восточный; протяженностью в девять миль, с правого борта, виднелась едва заметная в тумане земля, вокруг не было видно судов.
Корабль находился в окрестностях порта Бурбон.
Жак придумал наиболее удачный из всех возможных ход.
Если фрегат, потерявший «Калипсо» ночью из виду, продолжит путь на восток, то на заре ему будет поздно поворачивать обратно, и тогда «Калипсо» спасена. Если же командир фрегата распознает хитрость Жака и пойдет следом за «Калипсо», то у корвета еще останется возможность скрыться, используя извилистые очертания острова.
— Что случилось?
— Ничего, небольшой порыв ветра, вот и все.
— Нам на пользу?
— Да, если фрегат следует прежним курсом. Если же нет, то усилие ветра благоприятствует фрегату, и мы должны учитывать это. — Затем, обращаясь к боцману, заменившему помощника, Жак распорядился:
— Поднять лиселя.
— Есть поднять лиселя, — повторил боцман.
Корвет ускорил ход. Жорж обратил на это внимание брата.
— Да, — сказал Жак, — он, как Антрим, у него острый нюх, он не ждет кнута, чтобы ускорить ход, надо лишь добавить парусов, и он помчится как надо.
— Сколько теперь миль мы делаем в час? — спросил Жорж.
Жак скомандовал:
— Бросить лаг.
Приказ тотчас был исполнен.
— Сколько узлов?
— Одиннадцать, капитан.
— Идем на две мили быстрее. Большего нельзя требовать, ведь это дерево, полотно и железо, и если бы за нами гналось другое судно, а не этот дьявол «Лейстер», я смог бы провести его, как на поводке, до мыса Доброй Надежды. А там бы мы ему сказали: до свидания!
Жорж ничего не ответил, братья продолжали молча прогуливаться по палубе: однако Жак, когда выходили на корму, всякий раз пристально всматривался в темноту. В пятнадцати милях он заметил фрегат, который шел тем же курсом, что и корвет. Жак хотел сообщить об этом брату, но в это время дежурный матрос объявил:
— Позади парус.
— Да, — ответил Жак, словно самому себе, — да, я заметил его, он следует нашим курсом, но, вместо того чтобы пройти между островами Плоским и Пушечным клином, направился к Круглому острову и потому потерял два часа. У капитана, видимо, не было опытного лоцмана.
— Но я ничего не вижу, — сказал Жорж.
— Смотри, вон там можно разглядеть нижние паруса, а когда судно поднимается на волне, виден даже нос корабля, словно рыба, высовывающая голову из воды, чтобы вдохнуть воздух.
— Действительно, — сказал Жорж, — ты прав!
— Что вы видите, Жорж? — раздался нежный голос позади молодого мулата.
Жорж обернулся и увидел Сару.
— Что я вижу, Сара? Великолепный восход солнца. Но ведь всякая радость бывает чем–нибудь омрачена, и представший передо мной пейзаж испорчен появлением фрегата. Вопреки надеждам брата корабль не потерял наш след.
— Жорж, — сказала Сара, — господь, сотворив чудо, соединил наши сердца. Он не покинет нас в момент, когда мы больше всего нуждаемся в его помощи. Пусть этот фрегат не помешает вам любить господа в его творениях. Взгляните, Жорж, как прекрасен мир!
Сара впервые видела столь великолепное море; как зачарованная, она не отводила от него глаз: Жоржа, не раз совершавшего долгие путешествия, интересовало главным образом то, что занимало и остальных: фрегат, преследовавший их, все приближался, хотя сейчас, залитый солнечным светом с востока, стал менее заметен; корвет же должен был быть виден с «Лейстера».
— Ничего не поделаешь, — прошептал Жак, — он тоже видит нас, вот он поднимает бонетты, Жорж, друг мой, ты ведь знаешь, женщины не любят неожиданностей; по–моему, тебе следует заранее предупредить Сару о том, что нам предстоит.
— Что сказал ваш брат? — спросила Сара.
— Он сомневается в вашем мужестве, а я ручаюсь за вас.
— Вы правы, мой дорогой. Когда наступит решительный момент, вы скажете, что мне делать, и я исполню свой долг.
— Этот демон мчится, словно на крыльях, милая сестрица, не знаете ли вы, случайно, имя командира судна?
— Я встречалась с ним несколько раз в нашем доме и отлично помню его имя — Джордж Патерсон, но сейчас командует «Лейстером» другой. Патерсон болен, и, говорят, смертельно.