***
Не смолкали поминальные службы в Градемине. Репортажи, заметки, фотокорреспонденция… Замедление трафика не могло укрыть все те ужасы, что происходили в тысячах километрах от Тардиградска. Передовицы карпейский газет перетекали в социальные сети, тем самым позволяя балтийским раствориться в архивах. Никто уж и не помнил о Линейной. Казалось, Синекам перестал существовать во всех смыслах.
Уже в своём кабинете Михаил изучал последние сводки новостей. Даже несмотря на жёсткие фильтры и вездесущую цензуру, в сеть проникало всё больше и больше потрясающих воображение деталей. Так, например, листая ленту «Ментаксиона», юноша натыкается на записи с набережной Дунари. Видит шеренги поражённых со стянутыми за спинами руками. Из подписи брюнет узнаёт, что в кадре запечатлены революционеры, вдохнувшие слишком много испарений кроворек. Они утратили дар речи, а непогода поразила их элегическим манифестом.
— Неудивительно, — хмыкнул Монтгомери, — что некоторые считают это концом света…
Тем временем Кастин тасовала карты. По личным вопросам мойры не использовали электронную систему прогнозирования Санктория — как бы то ни было, но там сохранялась вся история сеанса.
Внезапно дверь распахнулась. На пороге появился запыхавшийся диспетчер в форменном мундире. Монтгомери и Кастин, мигом поднявшись со своих мест, переглянулись.
— Господин Монтгомери, — отдышавшись, заговорил Семён, — на подступах к городу замечен АДАМ неустановленной модели. Пожалуйста, пойдёмте за мной!
Договорив, Городымов сразу унёсся прочь.
— Постой, — остановила координатора Кастин, едва тот сорвался следом, — он сказал АДАМ? Я не ослышалась?
— Нет, — прошептал Михаил. — Пошли. Смею предположить, что прогнозистка нам там определённо понадобится.
Вместе они направились в сторону вышки.
Санкторий ещё функционировал в штатном режиме, а, если быть точнее, спал. Ночь глубокая и тёмная укрывала городок, и лишь мощные прожектора, установленные по всему периметру тардиградского центра автоматизированного управления, могли развеять этот мрак.
— Господин Монтгомери, — салютовав, отчитывался перед тем уже Фойерк, — установить связь с пилотом не удалось.
Проигнорировав радар, Михаил подошёл к одному из панорамных окон и, опершись на подоконник, посмотрел в снежную даль. Исполинская фигура титана не двигалась. Благодаря поданному Городымовым биноклю координатору удалось рассмотреть АДАМ несколько лучше. В отличие от подчинённых, он уверенно атрибутировал в машине исчезнувшего Радиоактивного Кардинала.
— Я бы больше удивился, если бы у тебя получилось, — заговорил Монтгомери и передал бинокль мойре. — Надо мыслить рационально. Я правильно понимаю, что все собравшиеся в пункте видят на горизонте АДАМ и, что вполне вероятно, утерянную несколько месяцев назад?
— Да, — почти синхронно ответили остальные.
— И установить контакт не выходит?
— Да, — вновь подтверждение, и продолжила уже озабоченная Кастин: — Ты и сам знаешь, что он бы там не выжил. С полученными повреждениями… Нет, это невозможно. С кабиной пилота у вас и не получилось бы установить связь. Он… Он отключил всё — всё, вплоть до камер. Я больше не могла ни связаться с ним, ни… ни увидеть. Кто-то ещё предполагал, что он перенаправил все мощности на опорно-двигательный аппарат…
— Если там нет никого живого, — искренне недоумевал Городымов, — как он может передвигаться? Что-то я не припомню, чтобы «РК» относился к беспилотникам.
— Он и не относился, — осев на стул, сказала Кастин. Глаза её заслезились, когда она вновь взглянула на титана. Едва Михаил наклонился к ней, как женщина резко отвернулась: — Нет-нет, со мной всё в порядке. Просто… Просто я не понимаю, как такое возможно.
— Подобное уже бывало, — не своим голосом сообщил Михаил и бросил напряжённый взгляд на радар. — Я собственными глазами видел, как оживал разбитый бомбардировщик… Тогда я списал всё на действие элегии — госпожа Желазо сказала, что по диагностике это было своего рода доказательством посмертия, но теперь… Я ничего не понимаю. АДАМ должна работать по иному принципу: находящийся внутри эндоскелет так же уязвим перед элегией, как и деми…
— Но, тем не менее, существует вероятность, что техникой управляет… андер? — задумчиво поглаживая бороду, спросил Фойерк. — Что-то я не припомню, чтобы доказательства посмертия имели материальность и фиксировались чем-то, кроме камер.
— Мы можем попробовать это узнать, — решил Михаил и повернулся к мойре. — Поможешь?
Пилар нерешительно кивнула.
Вместе они отправились в подземный сектор Санктория.
Пока диспетчера обсуждали с координатором сложившуюся обстановку, Пилар надела шлем дополненной реальности и подключилась к литерологической системе. Повернулась к клавиатуре. Авторизовалась. Поочерёдно ввела в строку запросов вопросы — при их составлении была важна не только цель, но и каким образом построили сами предложения. Это считалось одним из критериев шанса успешного прогнозирования.
Ответом на каждый вопрос служили три литеры с погрешностью в одну пустую. Каждая тардиградская прогнозистка знала, что для калибровки прогноза необходимо, чтобы совпал результат, как минимум, трёх по-разному составленных вопросов. Таким образом вероятность ошибки сводилась к минимуму.
У Кастин ушло не меньше получаса на то, чтобы продиагностировать сложившуюся ситуацию. Когда с вводом вопросов было покончено, женщина надела перчатки с чувствительными сенсорами на пальцах. Они позволяли бесконтактно взаимодействовать с системой и перебирать не только варианты, но и управлять всеми доступными толкованиями.
— Нет, пожалуйста, хватит, — из последних сил отбивался от упёртых диспетчеров Монтгомери, — это не может быть «РК». В смысле, там не может быть пилота «РК». Того, кто бы мог им управлять. Мы уже неоднократно опрашивали свидетелей и участников «Астарты» — все подтвердили, что его унесла Живамиж.
Литера Раге (перекрещенный треугольник): субъект был мёртв в ходе войны.
Литера Немока (птичья лапа): субъект подвержен болезни.
Литера Некры (перевёрнутый узел жизни; перевёрнутая): субъект не будет мёртв.
— Михаил, — подала голос Пилар и, напоследок глянув на выведенные программой литеры с расшифровками, сообщила: — Похоже, он вернулся. Я сама не до конца понимаю, что это значит, но… мы должны выйти к нему.
При этом женское сердце наполнилось сомнениями. Неуверенностью, когда она увидела на полученный результат. Ей самой было сложно поверить, что он имеет хоть какое-то отношение к Константину.
Каждый пилот отдавал себе отчёт, что его тело могло навсегда остаться в кабине. Из поражённой элегией или иным токсичным веществом техники останки не извлекали в силу «неоправданного риска». Многие из них становились посмертными узниками боевых машин: не имело значения, самолёта или АДАМ.
Несомненно, эксгумация останков происходило при доказанной необходимости, а так же при наличии в штате посредника. Если первое условие можно было считать соблюдённым, то второе — нет. Кроме того, Тардиградск в актуальном состоянии не обладал ресурсами для Нисхождения… титана.
— Нет, — отрезал Михаил, — я запрещаю кому-либо из вас подходить к нему. Во всяком случае, пока не будет получено иного распоряжения из Камнеграда. Мы никогда с подобным не сталкивались, и я не могу допустить, чтобы…
— Как ты вообще можешь принимать такие решения? — Фойерк скептически посмотрел на него. — Тебе даже нет двадцати семи, а ты уже пытаешься переписывать правила. Сейчас ты нарушаешь уже наши инструкции, а по регламенту мы как раз-таки должны установить связь с АДАМ.
Эпизод третий
Российская Империя: Тардиградск
Чернозорьский Санкторий им. Каиры Леоне
2-18/995
Радиоактивный Кардинал остановился в четверти километра от взлётной площадки Санктория. Защищённая волчьими доспехами, первой пошла Пилар. Мойра была преисполнена решимостью. Вытянутой рукой укрываясь от летящего в глаза снега, Кастин целеустремлённо шла навстречу АДАМ. Последняя стояла неподвижно. Как вкопанная. Только когда прогнозистка сократила расстояние до десятка метров, голова титана накренилась и со скрежетом опустилась. Пилар оказалась в световом круге жёлтых прожекторов.