— Вы находитесь на границе очага Воздействия, — сообщил агент с тяжёлым пулемётом и приказал: — Бросайте оружие, и мы доставим вас в город.
— Не слушай его, — противился Кемром, — никуда они нас не доставят. Всё, что ты увидишь — стекло инсектария, и поверь, тебе там очень не понравится.
Крематор не повторял дважды. Не дождавшись решения вестницы, он открыл огонь. Отстрелил ей руку с револьвером — кисть Анастази разлетелась на куски. Вестница, схватившись за запястье, закричала и упала на колени.
— Анастази! — Кемром бросился к ней, но следующая очередь пришлась ему в грудь.
Он упал рядом.
По лицу вестницы струятся обжигающие слёзы. Она жмурится, страдальчески стонет. На то, что осталось от руки, смотреть не решается. От крематора жалости ждать не приходится: оставив пулемёт болтаться на ремне, агент толкает балтийку лицом в асфальт и скручивает её руки за спиной.
Подтянулись остальные крематоры. Разобравшись с последними пионерами, они подошли к Кемрому. Быстрая смерть обошла его. Грудная клетка надсадно хрипела, и из-под маски струилась кровь.
Перед тем, как потерять сознание, Анастази бросила мутнеющий взор на капитана. Увидела, как над ним склонился один из крематоров. Внимание последнего привлекло прикреплённое к руке оружие. Разом красморовец вырвал из тела недруга все трубки с иглами. Кемром глухо застонал. Демиган вновь принял форму перчатки.
Эпизод четвёртый
Балтийская Республика: Пялицус
2-23/995
Урбанистические трупы устилали балтийские земли: с уходом империалистов они пришли в запустение. Все градообразующие предприятия — будь то завод «Руссо-Балт» или кондитерская фабрика «Серенада» — закрылись и теперь больше напоминали каменные развалины, облепленные выцветшими рекламными обёртками. Десятки городов и деревень разваливались среди полей и лесов.
— Даже Линейная выглядела не так уныло, — пробормотал Элиот и, отведя от окна взгляд, проверил ремень безопасности. — Долго ещё?
— Почти приехали, — ответил Дайомисс.
Из-за горизонта выплыла заправка с небольшим придорожным кафе.
— Может, остановимся? — предложил Лайн и демонстративно зевнул. — Мне нужен кофе, иначе я вырублюсь на этом твоём стрельбище.
— Кофе? — Дайомисс повернулся и едва не задел клювом пассажира. Тот, поморщившись, отпрянул. На штендере перед входом в заведение, мимо которого они проезжали, была нарисована тарелка жареного картофеля с курицей. — Там ещё картошка есть…
— Ну и…
Договорить Элиот не успел — они на полной скорости миновали поворот. Парень бросил на красморовца недовольный взгляд.
— Жареная картошка, конечно, хорошо, — задумчиво проговорил охотник, — но никто не готовит её лучше, чем моя жена.
— Не знал, — Элиот слегка удивился, — что ты женат.
— С чего ты взял, что я женат? — вслед удивился Дайомисс и прибавил громкость радио. Элиот, устало вздохнув, отвернулся к окну. — Скоро уже будем на месте.
В пригороде снега не было вовсе. Когда небо зардело рассветом, дорогу обступили сухие и голые деревья. Тишина стояла такая, что Элиот был готов поклясться, что слышал музыку с той самой заправки, мимо которой они проехали.
На обочине промелькнул указатель с названием населённого пункта: «Пялицус». Поворот к нему скрывали тени придорожных деревьев — даже навигатор не знал о его существовании. Дайомисс, проигнорировав разлиновку полос, пересёк двойную сплошную, и служебный «Грач» нырнул в лес. Качество дороги сразу ухудшилось. Выбоины перемежались порожками, а в салоне потемнело. Через пару минут темнота рассеялась, и в окна броневика заглянули улицы заброшенного города.
Масштабы его отличались от современной застройкой: много пустого пространства с большими расстояниями меж строениями. Где разбитый, а где сломанный асфальт. Здания уцелели только снаружи: внутри них такая тьма, какой ночью не бывает. На пятаке центральной площади стояли Дом культуры, основание демонтированного памятника и здание городской администрации. На крыше последнего высился лозунг: «Империализм — в будущее», но символы исказились ржавчиной, а от некоторых остался один лишь каркас.
— Что здесь произошло? — Элиот выбрался из броневика и зачарованно оглянулся.
Поездка вмиг стала интересней: всё, о чём парень теперь жалел, так это об отсутствии фотокамеры. Старая пережить Линейную не смогла, а палиск с отснятым материалом изъяли. Лайн пытался отвоевать его обратно — в конце концов, последние фотографии были сделаны при столкновении с андерами, а до этого а объектив попала лишь мирная жизнь. Ни доводы, ни даже сама проверка пограничников не убедили.
— Немок, — просто ответил Дайомисс и, схватив из салона мешок, запер «Грача». — Пойдём. Покажу кое-что.
Идти пришлось немного. Рядом с дорогой находился кратер, окружённый проржавевшими кранами. Ничего, кроме уходящей вглубь темноты, не было видно.
— Здесь было Восхождение, — заговорил Дайомисс, когда они с Элиот подошли к огороженному ветхим забором краю. — Город вымер где-то за месяц. Все болезни, пандемии-эпидемии начались именно здесь… и знаешь, что всё это время делал Немок? Ничего. Он просто стоял. Никто не знал, что ему нужно, потому как он ничего не просил. А тем времен каждый день, что он стоял рядом, на свет являлась новая болезнь: сегодня это мог быть новый штамм гриппа, а завтра — генетический порок, который назовут Федрой. И, как ты знаешь, большинство заболеваний невозможно отследить сразу — иной раз для их выявления должно прийти новое поколение. На то, чтобы установить, что именно олицетворяет Немок, ушли годы, а когда город взяли под контроль, он просто… ушёл.
— Я… Я даже не знал об этом, — стыдливо признался Лайн. Охотник мельком заглянул за ограждение и сказал:
— Теперь знаешь. Пошли.
Выбранное Дайомиссом стрельбище оказалось двором заброшенного Дома культуры «Латгола». Двухэтажные здания, бывшие когда-то жилыми, находились в километре — из-за лесных массивов проступала водонапорная башня.
Вереницей вдоль заросшей беговой дорожки тянулись полутораметровые столбы. Дайомисс спустил с плеча мешок и на шесть верхушек выставил по пустой банке «Бустидюпа». Внутрь мужчина закинул немного гальки. Оставив мешок у столбов, агент вернулся к Элиоту и достал планшет. Прошло не меньше минуты, прежде чем охотник снова подал голос:
— Чего ждёшь? Начинай.
— Я… Я думал, что ты будешь меня учить.
— Сначала я хочу увидеть, на что ты способен. Про «Город Будущего» я уже слышал, но ясности это не вносит.
— Но ты даже не смотришь!
Элиот достал револьвер и демонстративно навёл на белоклювого.
— Мне не нужно на тебя смотреть, чтобы сказать, что ты [тупой]. — Дайомисс остался невозмутимым. — Хватит паясничать.
Парень тоскливо вздохнул. Повернулся к банкам и, чуть прищурившись, выстрелил. Мимо. Отдача чуть не выбила револьвер из руки.
— Не хватает техники, — резюмировал красморовец. — Давай ещё.
Занятие продолжилось. Практическая часть почти не прерывалась на теоретическую. Дайомисс вмешивался редко и неохотно. Замечания у него были такие:
— Возьми револьвер нормально, двумя руками. Встань прямо, ноги по ширине плеч… Не торопись! И не наводи ствол на меня!
Элиот честно пытался следовать всем советам, но то остроты зрения не хватало для прицела, то руки дрожали… Да из-за метки обеими держать оружие было неудобно. Даже при незначительном нажатии складки начинали болеть. Найти положение, в котором было бы удобно держать рукоять, оказалось непросто. Если прежде весь дискомфорт глушил адреналин, то сейчас это стало одной из основных проблем — бинт не спасал.
Итоги занятия были неутешительны: прогресса не вышло. Разве что перезаряжать теперь получалось лучше. Не так быстро, как в фильмах, но в последние разы патроны больше не выскальзывали.
— Хватит, — после восьмой перезарядки охотник остановил Элиота, и тот осторожно опустил Opus-UT. — Сколько раз попал? Девять?