– Когда в Варанаси хоронили махараджу Хайдарабада, его сын заказал костер полностью из сандалового дерева, и двух пудов ладана и смирны. А пока огонь горел лично разбрасывал вокруг изумруды и рубины из отцовской сокровищницы, – рассказал субудар. Все они по праву достались работникам здешнего похоронного цеха – неприкасаемым из касты дом-раджа. Родственники не имеют права снимать вещи с умершего – это портит карму – поэтому неприкасаемым нередко достаются золотые зубы или цепочка, или еще что-то.
В километре от Маникарники на Хари Чандра Гхат, как поведал офицер, придаются огню убитые злодеями, самоубийцы, жертвы аварий – они умерли не совсем чистой смертью. Дальше на угле сжигают тех у кого нет денег на дрова. Еще дальше – совсем уж бедняков – на брикетах из мусора и разных отходов смешанных с коровьим навозом. («А ну да – эта скотина тут священная!»)
– А вот там, – указал он стеком – строиться на выделенные императором деньги электрокрематорий, где будут сжигать нищих – у кого совсем денег нет… Хикэри скептически усмехнулась – судя по тому как неспешно ползали с подносами кирпичей на голове немногочисленные строители, здешним неимущим еще долго не дождаться огненного погребения.
– А почему одних сжигают а других спускают в воду? – спросила Юкки вдруг глядя на тот как плачущие родственники сталкивают жидкую грязь жалкую лодчонку с трупом крупного бородача в дхоти. Это из за касты? Как охотно пояснил субудар – вера запрещает кремировать ужаленных коброй, что в Индии не редкость. Считается, что после укуса этой змеи наступает не смерть, а кома. Поэтому из бананового дерева мастерят лодку, куда кладут тело. К нему крепят табличку с именем и домашним адресом. И пускают в плавание по Гангу. («На месте здешних крокодилов я бы поставила кобрам памятник!» – мысленно фыркнула Хикэри)
22 ноября 1992 года
Дели
Красный форт
Разноцветный дворец
Покои принцессы Хикэри.
23 часа
Ужинала Хикэри у себя в Разноцветном дворце. Разумеется, в компании Юкки и Ёкоты, которые, похоже, были согласны на любую кухню, кроме индийской.
Ужин был чисто немецким. Тарелки с бутербродами с сыром, ветчиной, колбасой, маслом и рыбой. Отдельно лежали на тарелочках нарезанные вареные яйца, майонез и ломтики черного хлеба. И еще было настоящее немецкое пиво!
Когда Хикэри и Юкки налив себе пива, забрались с ногами на диван и решали, играть ли им в го или нет, постучав в дверь и получив разрешение, в гостиную вошла «серебряная фрейлина».
– К вам просится магараджа Бхаратпура Его высочество Ранджит Сингх II.
У него подарок для вас.
На ночь глядя, подарки носят, подкупить, что ли решил?
– Зови джатского махараджу, – Хикэри решила, что это может быть интереснее, чем игра в «го» с Юкки, которая почему-то всегда выигрывает.
Таща на плече ковер, в комнату вошел Ранджит Сингх и даже исхитрился поклониться.
– Повелительница, это индийский ковёр из лучшей шерсти и нежнейшего кашмирского шелка, красота из красот. И в нем хрупкая драгоценность. Я отвечаю головой за эту ношу и поэтому не рискнул доверить ее никому другому.
Ёкота распахнул ковер.
– Ничего тут нет, кроме кучи тряпок. – Юкки разглядывала содержимое ковра. – Где же драгоценность?
– Среди шалей, повелительница, – улыбнулся магараджа.
– Предательство! – взвизгнула Юкки. – Не подходи, сестра! Я вижу, шаль шевелится, там что-то живое.
– Змея! – Ёкота обнажил меч.
В комнату влетела охрана и «серебряные», на ходу поводя стволами.
– Успокойтесь. Уберите оружие, – повинуясь Хикэри, охрана убрала оружие, но продолжила внимательно ощупывать взглядами ковер. – Магараджа, твоя змея уж слишком ровно дышит. Засунув руки под шаль она освободила оттуда чью-то голую ногу. Хорошенькая маленькая змейка!