Москва
Штаб-квартира Осведомительного Агентства
– Вот это они называют космической ракетой-носителем R-4 – адмирал открыл свой портфель и достал оттуда пачку фотографий. Антонов сразу оценил их высокое качество. Это были настоящие снимки, сделанные на отличной плёнке с близкого расстояния, а не прошедшие процедуру электронного улучшения с негативов, снятых крохотной камерой через дырку в чьём-то кармане. Узнать их оказалось совсем нетрудно – разумеется, R-4. Наследство английской ракетной программы – с неприязнью вздохнул он. Как космическая ракета слишком дорога а как боевая – недостаточно дальнобойна… Собственно – поэтому ее подобие – «Кончар» – у нас и была положена под сукно.
– Британцам однако ее хватает чтобы угрожать нам и держать под прицелом города до Урала, – проворчал Дмитриев.
А вот это выглядит куда более интересным. – На другой фотографии виднелся целый ряд ракет в сборочном цехе. Антонов сосчитал их и нахмурился. – Что ещё представляет интерес?
– Вот это. – Подрясный показал карандашом. – Посмотрите на головную часть, ваше высокопревосходительство.
– Вроде совершенно обычная, – заметил Антонов.
– В этом всё дело. Головная часть ракеты-носителя действительно совершенно обычная, – подчеркнул коллежский ассессор. – Она предназначена для крепления боеголовки, господин генерал, а не полезного груза в виде спутника связи.
У вас есть данные по возможным тактико-техническим характеристикам?
– Есть только предположения…
– И каковы они?
– Если исходить из опыта – то каждая из боеголовок имеет мощность порядка полутора сотен килотонн и радиус действия чуть больше пяти тысяч километров, – сообщил Подрясный.
– На основе чего такие цифры, господин ассессор? – Антонов был строг и неумолим.
– Это оценка на основе мощности схожих боеголовок аналогичных ракет шестидесятых годов нашего века. Более мощные системы требуют так сказать опыта работы и… как минимум нескольких испытаний.
Антонов вздохнул с облегчением – сто пятьдесят килотонн конечно тоже не подарок – но и не так много.
– Но… – между тем продолжил Подрясный.
– Есть еще что-то? – набычился адмирал.
– Если у японцев есть в достатке тритий – то они могут увеличить мощность заряда методом бустирования в пять-шесть а то и больше раз.
– Бустирования? – переспросил Углаев.
– «Мегатонна!!» – мысленно простонал Антонов, ощутив как укололо сердце.
– Это профессиональный термин атомщиков – пояснил эксперт. Усиление заряда путем добавления в активную зону трития или скажем заполнения полого ядра из делящихся материалов смесью дейтерия и трития. Тем самым заметно увеличивается степень выгорания урана или плутония и соответственно – мощность бомбы.
– Это сложно организовать? – нервно спросил чиновник.
– Как сказать… Думаю не сложнее чем создать эти ракеты и заряды…
– Да… все это очень неприятно… А известно ли что-нибудь об испытаниях этих ракет? – осведомился Углаев.
– Мы не располагаем никакой надёжной информацией. Было три испытательных пуска – но без вывода третьей ступени. Сейчас понятно что и выводить было нечего.
– Данных телеметрии у вас разумеется нет?
Красноречивое молчание было ответом.
– Ну а хоть общее количество собранных эээ… изделий?
– Нам известно о двадцати пяти. Из них три были использованы для испытательных запусков и две ракеты-носителя установлены на пусковых площадках. На них монтируют сейчас спутники связи. Остаётся двадцать.
– Что это за спутники? – генерал задал вопрос чисто инстинктивно.
– По мнению специалистов ОКАА это самые обычные спутники, – заметил Углаев.
– Остается им поверить… – генерал-лейтенант сделал несколько пометок в блокноте. – Итак, в худшем для нас варианте японцы располагают двадцатью ракетами-носителями, оборудованными по одной боеголовке каждая, так что всего у них столько же боеголовок, верно?
– Совершенно точно, ваше высокопревосходительство. – Оба эксперта были профессионалами и не собирались говорить о том, какую угрозу представляют ракеты с ядерными боеголовками. Теперь у сиккэна появилась теоретическая возможность уничтожить минимум двадцать городов империи. Да – в ответ Россия может с лёгкостью превратить Японские острова в море огня и дыма, но это слабое утешение.
– Что-нибудь ещё?
– Да, вот это. – Антонов передал адмиралу ещё два снимка. На них виднелись переоборудованные железнодорожные платформы. На одной был установлен подъёмный кран, на другой заметны кронштейны для установки такого же крана. – Судя по всему, ракеты перевозят по железной дороге, а не по шоссе. Один из наших специалистов провёл экспертную оценку платформы. У неё стандартная ширина железнодорожной колеи.
– Все это очень хорошо… – протянул Антонов. Но что вы господа собираетесь заняться дальше?
– Будем советоваться с экспертами по железнодорожным перевозкам и… и фотографировать. – ответил Дмитриев.
– И долго вы думаете заниматься… фотоделом? – иронически осведомился Углаев.
– Столько сколько потребуется! – за замешкавшегося адмирала ответил Антонов. Потому что сейчас, это – генерал постучал пальцем по снимкам. – сейчас самое срочное задание. Мне нужно, чтобы ракеты были найдены как можно быстрее – лучше всего вчера. России это нужно.
Последняя неделя сентября прошла вполне дежурно. После развлечения, обеспеченного подругой, уровень агрессии к окружающим как-то пошел на спад. Хикэри не возмущали поклоны и не раздражало хоровое пение. Даже отдежурила по классу без происшествий. Разве что физрук в очередной раз обложил ее бранью, приложил линейкой ниже спины и заставил пересдать зачеты. Назначенные дополнительные занятия она восприняла как неизбежное зло. Но сказать, что Хикэри была непоколебима как скала, нельзя. Приближался решающий момент. Ками его знает, что там у Императрицы-матери и Сумеро Микото на уме и что в завещании. Встреча с повелителем пугала свей важностью и если логично думать, с японским законодательством свято отстаивающим частную собственность, шансы, что ей достанется часть состояния, вполне велики. Но мелкие нюансы, вроде «А я живой останусь после получения этих денег?» заставляли нервничать. В приступе паранойи Хикэри облазила всю квартиру в поисках скрытых камер. И ничего не нашла. Днем позвонили из дворцового управления и сообщили что поскольку Императрица-мать не может ее принять, то Сумеро Микото даст аудиенцию водворце Акасака в шестнадцать часов, но так как она была записана к придворному парикмахеру и портному, то ей надлежит прибыть во дворец Эдо к одиннадцати часам где ей сделают прическу соответственно дворцовых правил и она получит одежду для торжественного приема и затем специальная машина отвезет ее во дворец Акасака. Размышления над этой новостью в очередной раз прервал писк телефона. Ее так называемый опекун изволил позвонить и напомнить о таком важном мероприятии. Ага, спасибо.
«Я тут место от беспокойства не нахожу, а он еще напоминает о себе. Может, попытаться лишить его опекунских прав, из-за неисполнения оных? Что это вообще за опекун, которого увижу второй раз? Ой, чую – нечисто тут. Решено, все к черту! Завтра поеду во дворец к девяти утра и устрою себе прогулку по Императорскому дворцу».
1 октября.
Токио.
Утро. А Токио давно не спит. Как в большом муравейнике все бегут по своим делам. Все согласно порядку и закону. Толпы людей шли по улицам, заходили в поезда, уносящие их к месту работы. Или куда-то еще. Среди этой безликой толпы шла Хикэри. Сейчас она ощущала себя одинокой и беззащитной. Едва завернув за угол, она въехала ногой во что-то мягкое. Это мягкое, уютно устроившееся в закутке, издало невнятный стон и обдало запахом перегара. Это вызвало волну раздражения. Туфелька врезалась под ребра лежащему. Тот издал еще одни стон, но даже не подумал открыть глаза. Так, это уже наглость. А за нее нужно расплатиться. Хикэри огляделась по сторонам. Никого. Быстрыми движениями достала у него бумажник и извлекла половину наличности. Решив отметить столь удачное начало дня, зашла в кафе и выбрала кофе подороже. Буквально через минуту на столик улыбчивая девочка в розовой форме поставила чашечку. Кофе не разочаровал, а расплывающаяся в чашке кошечка из сливок вызвала умиление. И жалость, когда она, махнув на прощание лапкой, окончательно растаяла. В приподнявшемся настроении вызвала такси и поехала во дворец. Таксист подвез к парковке у главных ворот дворца. Хикэри вышла из машины и огляделась по сторонам. Императорский дворец в Токио – резиденция монархов и сиккэна Японии. Стены сложены из грубо обтесанного камня. Рвы, наполненные иссиня-черной водой, раскидистые сады, поражающие великолепием сторожевые башни. Внешние зубчатые стены вызывают трепет в душе каждого, кто видит их. У ворот несли дозор солдаты гвардии сиккэна в своих элегантных черных мундирах.