Глава двадцать первая. Капитан Журавлев вышел из антикварного магазина с упавшим настроением. Он не мог купить эту книгу. У него была толстая пачка рейхсмарок, гулявших по территории Чехословакии после аншлюса и две тысячи страховочных долларов, спрятанных в подкладке пальто. Но семь тысяч фунтов здесь, в Праге, при почти полной консервации всей агентуры, он бы не смог собрать и в течение месяца, а может и вообще не смог бы собрать. Он, солдат враждебной страны, прогуливался по городу, занятому немецкими войсками, и думает о том, как заполучить книгу, написанную крещеным евреем в середине пятнадцатого века. "Да, книгу нельзя купить, она не сбросит половину цены, но её можно украсть", - решил он и пошел в гостиницу. Там за стаканом светлого пива среди салфеток со слониками в голове его созрел план похищения. Он наймет такси и оставит его за углом, затем свяжет Божену и книга в его руках. Пока она будет освобождаться, он успеет уехать из города или даже из страны. Коля засыпал, а над его головой этажом выше какие-то шумные люди смеялись и заводили патефон. Проигрывались популярные мелодии Роза Мунда, Ком Цурюк и какие то долгие танго, вошедшие в моду ещё во время первой мировой войны. Коля заснул под звон столовой посуды и почти сразу оказался в туннеле. Вокруг была кромешная тьма, беззвучная и опасная. Это был железнодорожный тоннель. Он шел по нему, спотыкаясь о шпалы, в спину ему дул ветер, и один раз он упал, больно ударив колени. Как слепой котенок обследовал он неизвестную перспективу, пока, наконец, не наткнулся на холодную сталь колеи. Он шел через туннель, и ему было страшно. Внутри самого сна он сосредотачивался на мысли, что тоннель когда-нибудь кончится, и он пойдет по ровной дороге, которая приведет его к гостинице с обильной едой и мягкой постелью. Устав идти, он побежал, желая поскорее выскочить из тоннеля, но попал в яму. Пролетев некоторое время в темноте, он по пояс погрузился в горячую воду, почти в кипяток. Ощупав руками стены, он понял, что его со всех четырех сторон окружает мягкая глина. Тогда Николай уперся в стену ногой и попробовал выбраться, но соскользнул. На мгновение рука его задержалась на неровной стене и попала в углубление, внутри которого пальцы ухватились за что-то скользкое и холодное, похожее на застывшую резину. Ужас пробежал по спине Николая. Липкими пальцами ощупал он гутаперчивый выступ и понял, что перед ним находится замурованная в стенку человеческая голова. И в горячей этой темноте при постоянно увеличивающейся температуре ощупал он всю яму по всей окружности и понял, что пять лиц, смотрят на него мертвыми глазами, отыскивая в его лице или в сознании одну им известную точку. Все вокруг него было мягким и липким, и гутаперчивые лица покойников, и глина, по неровной поверхности которой двигались вниз тонкие теплые струйки. И перепачканный во всем этом кошмаре Коля поднес руку к лицу и по сладковатому запаху понял. Что это кровь. Однако ноги его стояли на каком-то твердом предмете, и тогда обследовав мыском ноги твердое его основании, капитан НКВД Николай Журавлев понял, что стоит в центре пятиконечной звезды. И стоял Николай Журавлев на пятиконечной звезде, которой поклонялась шестая часть земного шара, а над его головой грохотали тяжелые поезда, и едкая паровозная гарь, смешиваясь с кровавыми испарениями, окружала Николая, проникая в мозг. И когда уже спасения ждать было неоткуда, когда отчаяние и физическая боль, проникающие в него стали почти невыносимыми, Коля поднял глаза вверх, и увидел, что на него смотрит женское лицо, освещенное неверным красноватым светом. И вот лицо и фигура женщины опускаются все ниже, и теперь уже Коля хорошо видит вокруг. Он видит, что женщина голая и что она лежит в огромной сетке, которая медленно опускается в яму. Женщина подает ему руку, и Коля хватается за неё и за стенку, затем он вползает в это не очень удобное средство перемещения и в изнеможении ложится с ней рядом. - Ты не узнал меня, я Божена, - говорит девушка, приближая к нему бледное, как мел, лицо. - Я умерла, но это уже не имеет значения. Вот книга, она твоя, говорит она, протягивая ему в красноватом свете толстый кожаный фолиант. Коля открывает обложку и видит руку, опутанную змеей, и волшебный мерцающий шар, внутри которого передвигаются разноцветные огоньки. Он проснулся в холодном поту и механически посмотрел на циферблат наручных часов. Было раннее утро и было ещё темно, тогда он зажег настольную лампу, и сразу же глаза его наткнулись на дешевую литографию со старой гравюры. Внизу была изображена старая Прага, а над всеми этими фантастическими в своем великолепии зданиями распростер черные крылья летящий на змее Бафомет, существо с козлиной головой и человеческим торсом
Глава двадцать вторая. . Его встреча с хозяйкой антикварного магазина была назначена на одиннадцать утра. После такого дикого сна заснуть он уже не смог, поэтому он, не спеша, выпил кофе с печеньем и вышел на улицу. Когда он переходил Карлов мост, ему казалось, что все статуи и дома, конечно же, имеющие глаза и уши, глядят ему вслед. И почудилось капитану НКВД Николаю Журавлеву, что над всем этим потускневшим великолепием простирает свои могучие крылья все знающий Бафомет, существо с козлиной головой и человеческим торсом. Оставив такси за углом, он заплатил водителю вперед, попросив его подождать. В голове Журавлева гнездилось несколько планов, с помощью которых он бы мог нейтрализовать Божену. Самое простое - это сильное снотворное, которое можно было подсыпать в вино, помимо усыпляющего оно обладало ещё и парализующими свойствами. К тому же у Коли имелась капсула с ядом, зашитая в воротник пиджака, но сама мысль об этом предмете вызывала у него тошноту. Коля хотел жить! Подойдя к уже знакомой двери с чугунными лилиями, Коля потянул за плетеный шнурок колокольчика и, услышав волнистое дребезжание, вдруг как-то сразу понял, что изъять книгу у Божены будет не просто. Ему долго не открывали, тогда он позвонил ещё. Через некоторое время он увидел, как с обратной стороны стекла возникла рослая фигура в форме офицера гестапо. "Донесла, колабрационистка, шлюха", - подумал Журавлев, уже успевший испытать к Божене нечто, похожее на сексуальную симпатию. Однако бежать было поздно. - Проходите, Божена ждет Вас, - сказал немец, улыбнувшись Коле, как старому знакомому. - Посидите, она скоро спустится, а я пойду приготовлю кофе. Немец исчез за малозаметной дверцей, врезанной в панель стены. "Вероятно, это её любовник", - решил Коля, постепенно обретающий внутреннее равновесие. Он достал бутылку вина и поставил её на стол. - Доброе утро, - услышал Коля и поднял голову. По лестнице спускалась хозяйка, она была в длинном шелковом халате и ночных туфельках. - Доброе утро, - ответил ей Коля, подавая руку. - Вы приготовились к серьезному разговору? - спросила она. - Да, вполне, только сначала я бы хотел ещё раз взглянуть на книгу. Никогда бы я не заплатил ей никакие деньги при этой нацисткой физиономии. А может, она просто хочет подставить меня? Так или иначе, есть один способ перевести эту беседу в более абстрактную, надо найти недостаток в самом издании, и вот сейчас-то я и решу, каким должен быть этот недостаток. Божена привела его в уже знакомую комнату, вынула из сейфа книгу, тек же, как в прошлый раз, зажгла лампу и положила книгу на шахматный стол. В дверном проеме стоял гестаповец с подносом, на котором стояли чашки с дымящимся кофе и вазочка с легким печеньем. "Несомненно, это любовник. В то время как все честные люди, эта мразь …" - Вы знаете, я хочу, что бы вы закрыли парадную дверь, не хочу, что бы нам кто-нибудь помешал, и ещё я хочу помыть руки, я взял с собой лупу и буду внимательно заниматься Вашей книгой. - Вебер, проводите молодого человека в ванную комнату. Гестаповец сделал жест, и Коля пошел за ним. План окончательного захвата книги созрел у него моментально, не было никакой лупы, но он тщательно помыл руки, думая о том, что в таком здании должен быть запасной выход. Затем он оглянулся и, увидев, что между дверью и дверным переплетом только узкая щель, вытащил изящный баярд и навернул на ствол крупный шестигранный глушитель. Он заткнул пистолет за брючный ремень и застегнул пиджак на верхнюю и нижнюю пуговицы. Войдя в маленькую комнату с книгой, он моментальным движением выхватил пистолет и выстрелил Божене в левую грудь, в то самое место, где должно было находиться холодное сердце колабрационистки. Бросивший на руку смелый гестаповец Вебер был сражен тремя выстрелами, следующими один за другим. Он упал, зацепив край подноса с дымящимися кофейными чашками. Расплескавшийся аромат крепкого кофе поплыл по маленькой комнате, а на шахматном столике лежала книга Мордохая Спонариуса "Источник жизни в мертвых материях".