Тамара знала, где есть ручей с прозрачной водой. Он течет как раз в поместье Ричарда Мерримена. Прежде чем нести ему птичьи яйца, она вначале вымоет в ручье голову и постирает платье.
При мысли об этом она громко засмеялась. Он увидит, как она переменилась. Тамар на секунду вообразила, будто ручей на только избавит ее от грязи и насекомых, но и превратит ее лохмотья в шелк и бархат. Она с удвоенной силой полезла вверх, горя желанием поскорее сделать то, что задумала, и заняться более легким делом — вымыться в ручье и прополоскать свое платье. Она ухватилась за кустик вереска, но он выскользнул из ее руки, и она едва успела спастись, но поранила руку.
Однако девочка не обратила на это внимания, потому что нашла гнездо с яйцами чайки.
Спускаться вниз пришлось дольше, чем подниматься, ведь теперь надо было сберечь яйца, не разбить их. Она ловко завернула каждое яичко в свои лохмотья, ведь руки у нее должны были оставаться свободными. Она ловко спустилась на землю, пряди ее мягких волос взмокли от пота. Грязная и растрепанная, она наконец добралась до поместья Ричарда Мерримена.
Ручей в этом месте был около шести футов шириной, и кто-то давным-давно проложил через него камни для перехода. Берег затеняли деревья и кусты. Трава здесь росла высокая, с сорняками и полевыми цветами, оттого что Джозеф Джабин по приказанию своего хозяина оставил этот кусок земли диким.
Тамар пришла в восторг, увидев, что треснуло только одно яйцо. Она разложила яйца на траве и сняла с себя лохмотья. Когда девочка окунула свою одежду в ручей, вода стала темно-коричневой, и она радостно засмеялась.
Прополоскав хорошенько одежду, она разложила ее сушиться на солнышке, потом осторожно, на цыпочках, вошла в ручей и окунула волосы в воду. Вода была холодная, и у нее перехватило дыхание. Она села в воду и стала тереть тело, чтобы смыть с него грязь. Для этого ей потребовалось больше смелости, чем для того, чтобы вскарабкаться на скалы.
Потом Тамар вытянулась на траве, ожидая, когда высохнет платье, и подумала, что лежать голышом очень приятно, потому что голая она не отличается от других. Ни миссис Элгон, ни жена сэра Хэмфри Кэвилла, красивая леди, мать Бартли, не выглядели бы лучше, сними они свою нарядную одежду!
Мокрые волосы были ей по пояс, она рассыпала их по траве, чтобы поскорее высушить. Она думала, как хорошо, что ей удалось раздобыть яйца, ведь они будут лакомством даже для него. Ее взгляд упал на нежно-малиновый цветок, и она с радостью потянулась, чтобы сорвать его. Надо будет дать ему этот цветок, ведь он отгоняет от дома злые силы. Ни волосы, ни платье еще не просохли окончательно, но ей не терпелось передать ему свой подарок. Она быстрым шагом направилась к дому, любуясь его остроконечными застекленными окнами. Это был самый красивый дом из всех, какие ей доводилось видеть. Он был даже красивее, чем дом сэра Хэмфри в Стоуке, правда, тот дом она никогда не видела вблизи и не могла хорошенько его рассмотреть. Возле дома сэра Кэвилла была привязана большая собака, она рычала, дергая цепь, звенья цепи звенели, и если бы Тамар подошла ближе, слуги непременно спустили бы на нее этого пса.
Она положила яйца возле двери, а сверху прикрыла их малиновым цветком, потом подняла тяжелый дверной молоток и опустила его. Она прислушалась к гулкому звуку, который раздался в холле, и подождала. Невзирая на врожденную храбрость, сердце Тамар бешено колотилось.
Дверь отворилась, но открыл ее не он, а молодая девушка с коротко подстриженными волосами. Ее одежда показалась Тамар очень нарядной.
Девушка уставилась на нее с недовольным видом. Бросив взгляд на лежащие возле дверей птичьи яйца, она побледнела, словно Тамар была посланницей самого дьявола.
— Чего тебе надо? — испуганно спросила она.
— Твоего хозяина, — храбро ответила Тамар.
— Ты… ты хочешь видеть… хозяина?
— Попроси его выйти сюда, — с важностью заявила она.
Но тут из дверей вышла миссис Элтон.
— В чем дело? В чем дело?
Тамар заметила, что на поясе у нее болтаются ключи и трость, но она не отводила глаз от лица домоправительницы.
— Мне нужен ваш хозяин.
— Что… что тебе нужно?
— Я хочу видеть вашего хозяина, я кое-что принесла ему.
Миссис Элтон поджала губы.
— Не слышала ничего подобного! Какая дерзость. Это черноглазая дочка черноглазой ведьмы. Убирайся отсюда и забирай с собой эту грязь. — Она протянула руку к палке.
— Я пришла к вашему хозяину. Вы пожалеете, если ударите меня.
— Ты можешь наслать на меня смерть, — сказала миссис Элтон, — но я не позволю тебе перешагнуть порог этого дома. Как ты смеешь шуметь у моего порога?
— Я вовсе не шумела, а принесла вашему хозяину вот это.
— Ты принесла… что ты принесла?
— Яйца чаек и цветок, который приносит счастье. Поглядите! Я достала их сама. Я вскарабкалась на скалы.
— Убирай все это отсюда!
— Не уберу. Это для него.
Миссис Элтон покраснела от ярости, и не успела Тамар догадаться, что она собирается сделать, домоправительница шагнула вперед и наступила на яйца.
Тамар в ужасе издала вопль и бросилась на злую женщину, ухватила обеими руками за юбку, стараясь ударить ту ногой.
— Помогите! Помогите! — закричала миссис Элтон. — На меня напали! А ты, Молли, что стоишь разинув рот? Позови кого-нибудь, быстро! Боже мой! Неужто ты не видишь, что делает эта ведьма?
В этот момент в холл вышел удивленный Ричард Мерримен. Тамар отпустила домоправительницу и уставилась на него сквозь спутанные локоны.
— Что это значит? — холодно спросил он, подняв брови.
— Эта ведьма явилась, чтобы причинить вам зло… всем нам! — воскликнула домоправительница.
— И какая маленькая ведьма! — сказал он.
— Она положила яйца к дверям. Это колдовство, я знаю про их злые козни.
Он подошел поближе и взглянул на яйца.
— Это были яйца чаек! — резко закричала Тамар. — Я достала их для вас высоко на скалах. Потому что вы спасли меня. А цветок этот приносит удачу. Он будет отгонять зло от вашего дома.
— Вот оно что, — ответил он, — так ты — дочь Люс. Как тебя зовут?
— Тамар.
— Красивое имя, — улыбнулся он. — Ты поступила хорошо, что принесла мне яйца. Спасибо тебе.
— Но они разбились. Она растоптала их.
— Все равно спасибо тебе.
Тамар подняла цветок.
— Это тоже для вас. Он будет прогонять зло.
Он взял цветок.
— Стало быть, ты платишь мне долг?
Ричард Мерримен не отрываясь смотрел на нее. Потом, словно очнувшись, снова надменный и важный, сказал:
— Отведите ее в дом, дайте ей поесть и что-нибудь из одежды.
— Я не могу впустить ее в дом в этих лохмотьях, — заявила миссис Элтон. — Пусть снимет эти лохмотья и наденет то, что я дам ей.
Он пожал плечами.
— Пусть ей дадут поесть все, что она захочет.
Тамар подняла на него глаза. Она была окончательно очарована его нарядом, его голосом и манерами. Он снова взглянул на нее.
— Весьма любезно с твоей стороны принести мне эти яйца. Приходи ко мне в дом, когда проголодаешься. Миссис Элтон всегда накормит тебя.
Он продолжал смотреть на нее, и на губах у него играла легкая улыбка. Потом он повернулся и ушел.
— Не смей входить в этот дом! — прошипела миссис Элтон. — Не хватало еще, чтобы ты вшей сюда нанесла. Подойди к черному ходу, я выброшу что-нибудь для тебя. И лохмотья свои забери, когда пойдешь домой.
И Тамар, как и ее мать, когда та впервые пришла сюда, разделась и надела то, что ей дали. Теперь это была уже новая Тамар. Одежда была ей велика, но что за беда, ведь это была добротная, красивая одежда.
Потом ей позволили сесть на скамеечку возле задней двери и дали миску супа.
Никогда еще с ней не случались столь удивительные приключения, и она, уплетая суп, то и дело потихоньку поглаживала грубую ткань своего платья и думала о Ричарде Мерримене, о его красивом голосе и богатом наряде. Ей казалось, будто он как-то странно смотрел на нее, словно, как и другие, понял, будто в ней есть что-то необычное.