Скоро после свадьбы умер отец его, старый король; как ни готовился сын к этому горю, все равно тосковал очень сильно. Хорошо, что жена была рядом - одна она его успокоить могла да на мысли хорошие навести. А мысли эти ему ох как нужны были! Королем ведь стал, не просто так! Державой править надо. Давно он думал о том, как на трон взойдет, и все нет-нет, да и побаивался: вдруг не по плечу ему власть будет? А все вышло очень даже хорошо: и указы он толковые писал, и народ его любил, и посольства заграничные довольные уезжали, да и правление само ему в радость было. А ведь все женина заслуга - с ней все ему светлым да простым казалось...
Так они и жили, счастливые, точно птички в гнездышке, пока не стали еще счастливее. Объявила королева, что наследника ждет. Как услышал это молодой король, так уже не знал, как ему и веселиться; вот ведь все как складывается хорошо - точно бусинки в монисте! Ходит молодой король, радуется, а как к родам дело пошло, так он волноваться стал: вдруг что с его любимой случится! Да так разволновался, что аж похудел весь. В назначенный день чуть с ума под дверью жены не сошел; пытался к ней бежать, кулаками в дверь стучал, едва не высадил, да не пустили его. Сел он тогда на пол, колени руками обхватил - сидит, дрожит, слушает, что там за дверью делается. И каждый раз, как жена его кричала, сердце у него в груди так и останавливалось. А как замолчала, так он лицом в коленки уткнулся и заплакал: уверен был, что мертвая она - разве можно после таких мук выжить! Плакал он, пока дверь не открыли, а тогда забежал в спальню, на колени у кровати повалился, к руке жениной в слезах прижался. Плачет он по ней, а она возьми да и поверни к нему голову; смотрит, улыбается так светло-светло, точно прозрачная вся!
Душу бы отдал молодой король за одну такую улыбку, да только где она сейчас, улыбка эта... Нет ее больше, туман один вокруг, да он в нем, что муха в молоке; идет, все о прошлом да настоящем невесело так раздумывает. Были ведь у него когда-то и жена и сын, и радость тогда была. А теперь где ее искать? Может, и правы были учителя-то... Думал он, что нельзя его любовь поделить, а она вон взяла да и сама поделилась: тело ее, как прежде, живое, красивое, а вот душа своим путем пошла, спряталась куда подальше. Как звать ее, чтоб вышла она к нему, жить согласилась, да и его самого отсюда вывела, - тоже ведь не хочется до смерти по чужим мыслям в одиночку бродить!
Ну, идет он идет дальше по туману - жену ищет; зверушки маленькие все вокруг шныряют, вдалеке чудища темные пробегают. Так не заметил король как дошел до замка - чуть стену не задел, так резко она из тумана нарисовалась! Задрал король голову, замок рассматривает: на королевский вроде не похож - башенки совсем другие и окна тоже другие. Вспомнил он тут, что в таком вот замке жена его жила, когда еще девушкой была. Встрепенулся он - может, здесь она себе приют нашла, в родном гнезде! - Отцовский дом ведь никогда не забудешь, он и перед смертью сниться станет - вспомнишь, как в заботе и баловстве там жил, да, глядишь, и полегчает...
Подошел король решительно к двери, толкнул ее, внутрь вошел. Только вошел, а дверь-то за ним так сама и закрылась... Стоит он, смотрит кругом, а замке-то словно ночь уже! Свет из окон не пробивается, где ни где только свечки стоят, тускло светят. Глянул король по сторонам: направо и налево коридоры уходят, в темноте теряются, прямо - лестницы какие-то наверх ведут. Рядом с ним тени на стенах без ветра пляшут, по углам темень затаилась, а в ней точно шевелится кто-то. Повел король плечами - мрачное уж больно место, - ну да делать нечего - пошел. Идет по коридору, а сам чувствует: не один он в замке! По углам точно шепчется кто-то, смех тихий из них слышится, тени какие-то мелькают, лица, фигуры из темноты выплывают, да и прячутся тут же. А вокруг жарко, душно, то ли духами какими пахнет, то ли вином сладким. И странный этот запах такой, как будто в нем что нескромное, распутное есть. Закружилась у короля голова от этого запаха да от жары, начало ему казаться, что это не просто так духи по углам жмутся, что это парочки ласкаются, от чужих глаз прячутся. А запах-то все вьется вокруг него, теплом овевает, - будто руки чьи его гладят, ласково так, умело... Не по себе королю молодому стало - такого вдруг захотелось, что и сказать стыдно! Помотал он головой, мысли срамные отогнал, дальше идет. Шел-шел, а у одного угла вдруг замер: показалось, что жену там узнал! Стал он в темноту всматриваться, по имени любимую звать, а из угла только смех один; схватил рукой - пустота в руке. Ошибся, видно... Уж думает дальше идти, как вдруг чувствует: смотрит кто-то ему в спину! Развернулся, да чуть не упал: прямо перед ним морда кабанячья! Злая такая, глаза так и блестят, клыки длиннющие, острые! Схватился король было за нож, да вовремя ошибку свою понял: не живой это кабан был, голова только кабанья, отрезанная да на стенку привешенная. Посмеялся король над собой, - вот ведь какой пугливый стал! - а осадок тревожный в душе все же остался. Уж больно страшный зверь был...