— Я не хочу резать лягушек, — заявила она.
— Почему? Боишься?
— Нет, не боюсь. Просто это бессмысленно. Зачем залезать внутрь чего-то, если знаешь, что там. Вот, посмотрите, — Юки раскрыла учебник с цветным фото и подписью под ним: «Лягушка в разрезе». — Вполне ясно, как устроен ее организм.
— Но ведь ты в прошлом году резала дождевого червя и устрицу, — заметил господин Ва- да. — И никаких проблем у тебя не возникало. И тогда были живые существа, а лягушек мы вам дадим мертвых.
— Дело не в этом. Я считаю, что и в прошлом году мне не следовало резать этих тварей.
— Но почему же?
Юки не нашла, что ответить. Она вспомнила устрицу, ее раковину размером с циферблат наручных часов. Створки раковины она открыла легко, словно разбирала несложный механизм, который так же легко собрать. Сам же моллюск был мокрым и мягким, местами он уже разлагался и издавал неприятный запах. Юки разрезала его на тонкие полоски.
— Мне всегда казалось, что школьникам нравится заниматься вивисекцией, — заметил господин Вада. — Поначалу многие, конечно, испытывают брезгливость, но потом втягиваются.
Теперь Юки вспомнила, как аккуратно, напополам разрезала она червяка. В нем была даже некоторая красота.
— Вот это как раз и неприятно, когда испытываешь радость от вивисекции. Дело не в живодерстве. Я считаю: нельзя что-то вскрывать, вытаскивать наружу и получать от этого удовольствие.
— Очень жаль, что ты, уже старшеклассница, не интересуешься научным процессом. Лично для меня процесс познания стоял всегда на первом месте. Ты меня разочаровала. Я ведь всегда считал тебя хорошей ученицей.
Юки предпочла отмолчаться.
— И все же на лабораторную работу завтра изволь прийти. Не придешь, лягушку резать будешь сама, без моей помощи.
Учитель вышел из класса, не оставив Юки выбора. И вот сегодня она все утро думает о предстоящем уроке биологии. Даже аккуратные кусочки зеленого перца напоминают ей лягушек.
Госпожа Сакаки остановилась у стола их команды.
— Что-то вы закопались, — сказала она. — Юки, зачем у тебя рис мокнет? Поставь его на огонь.
Юки поставила кастрюлю на газовую плиту, но с первой спички зажечь ее не смогла. Она старалась не дышать, чтобы не чувствовать отвратительного запаха газа. Ее замутило.
— Нужно подносить спичку ближе к конфорке. Разве я тебе не говорила об этом?
Юки сделала вид, будто не слышит ее.
— Огонь слишком сильный, убавь его. Я с тобой разговариваю, Юки! — госпожа Сакаки повысила голос, чтобы слышал весь класс. Несколько девочек оторвались от своих дел и с сочувствием посмотрели на Юки.
Впервые класс собирался на урок домоводства почти два месяца назад — в сентябре, в начале второго семестра. Тогда госпожа Сакаки разделила его на шесть групп и стала учить девочек печь кексы. У группы Юки кексы сразу же не заладились: тесто переливалось через края углублений формочек и растекалось по всей духовке. Все это девочки наблюдали через стеклянную створку плиты, а Юки тут же достала свой альбом и принялась зарисовывать убегающее тесто. Она уже почти закончила свой шедевр, как подоспевшая госпожа Сакаки выхватила формочку из духовки.
— Как же можно быть такой безответственной? Заляпала и форму, и все кругом! — учительница почему-то обращалась не ко всем в группе, а только к Юки.
Формочка с запекшимся тестом напоминала скопление лунных кратеров. Потом Юки забрала ее с собой на урок живописи и изобразила на фоне идеально накрытого стола. Этюд назывался «Уроки домоводства». Преподаватель живописи вывесил ее в коридоре, где всегда устраивал экспозиции лучших работ.
Госпожа Сакаки велела всем «неумехам» оставаться после уроков и трудиться, пока не овладеют азами кондитерского дела. Но Юки не послушалась: после уроков она тренировалась — бегала кроссы. В итоге за «курс кондитерского мастерства» она получила «неуд». Все в классе сошлись во мнении, что госпожа Сакаки просто невзлюбила Юки.
Учительница направилась в другой конец класса. Пока Юки машинально смотрела ей вслед, рис перекипел, вода залила пламя конфорки. Юки мгновенно ее выключила, но на долю секунды опоздала: все тот же тошнотворный запах ударил ей в ноздри. Пришлось зажигать снова. На сей раз она поднесла спичку так близко к конфорке, что огонь обжег ей пальцы.
Госпожа Сакаки несколько раз хлопнула в ладоши.
— А теперь попрошу всех посмотреть сюда, — сказала она, держа в руках открытую книгу. Девочки увидели цветное фото с изображением большого белого блюда, на котором лежали зажаренные в кляре овощи, украшенные листьями бамбука и желтыми хризантемами. — Декоративное оформление каждого блюда не менее важно, чем его вкус, очень важна цветовая гамма. Сегодня вы готовили рис и темпура. Что тут скажешь о цвете? Цвета, конечно, скучные — лишь белый и коричневый. Надо подумать, как сделать эти блюда привлекательными. Я хочу, чтобы кто-то из вас пошел сейчас в рощу, что за спортивным залом, и собрал листья, цветы, ягоды — каждая группа украсит свое блюдо. Собрать надо побольше, чтобы всем хватило. Отметки буду выставлять и за приготовление блюд, и за художественное оформление. Ну, есть желаюшие?