происходило и в школе. Старшекурсники дискутировали, вовлекали профессоров, спорили
до хрипоты. И Дамблдор потерял контроль, вожжи выпали из его рук и кони понеслись в
одну ведомую лишь им сторону. Он пытался, честно пытался, но опоздал. Министерство
менялось быстрее, чем это могло бы показаться. Даже министр был неспособен остановить
мчащийся на всех парах поезд. Новые идеи, вернее, давно забытые, те, на которых испокон
веков держался магический мир, завоевывали все новые умы. Вопросов появлялось все
больше. Министерские перестановки происходили в одно мгновение. Кингсли понял, что
еще чуть-чуть и пост министра он потеряет, но он к тому же оказался одним из немногих
членов Ордена феникса, кто поддержал новый курс магического мира. Через месяц после
начала действия фонда, Кингсли подал в отставку, и министром стал мало кому известный
политик, молодой, ставленник фонда. Великолепный экономист, аналитик, выдающийся
выпускник Дурмстранга, он с самого начала поддержал идеи фонда. Ему понадобилась
всего неделя, чтобы вычистить министерство и аврорат. Многие ожидали, что в политику и
министерство вернется Малфой и многие другие чистокровные семьи, но ничего такого не
произошло. Кингсли предложили пост главы аврортата, и тот согласился. Огромное
количество юристов засело за создание законов и норм для общества. Все отделы
претерпели изменения, в том числе и Визенгомот. Где и как был откопан документ, где
говорилось, что если состав Визенгмота принял решение, когда был обвинен невинный
человек, то он может быть разогнан и вместо него выбран другой. Что и было сделано в
кратчайшие сроки. Дамблдор снова не успел. Как он ни старался, он все время не успевал.
События пробегали мимо него, а профессор даже не мог ухватиться за них, они
проскальзывали сквозь пальцы, просачивались, как песок. Единственное, что у него еще
было - это школа, но даже здесь все было уже по-другому.
Но он решился. Он созвал новый орден феникса, который должен был начать бороться, только вот было непонятно, с чего начать, куда податься. Время летело слишком быстро, а
он застрял в прошлом. Январь и февраль пролетели так, словно их и не было, март
мелькнул, помахав хвостом. Апрель принес новые проблемы. Противостояние, как ни
странно, началось именно в школе. К этому времени уже было понятно, что идеологами
нового движения стали студенты – четыре слизеринца и два гриффиндорца, которых
поддержало большинство старшекурсников, ну, кроме гриффиндорцев, за редким
исключением. Против выступил Джереми Поттер и его партия. Его подняли на смех почти
сразу, как только он заявил, что надо придерживаться политики победителей. Ему
популярно объяснили, куда эта самая политика может привести.
Тогда же в апреле открылся первый магический приют для детей сирот, которым было
больше некуда деться. Через неделю после открытия там уже было десять детей, магические дети, которых перевели из маггловских приютов. А счет фонда все пополнялся и
пополнялся, люди готовы в это благое дело пусть кнат, но вложить. Кнат оттуда, кнат
отсюда, а сумма набиралась внушительной. И это было только начало.
А школа начинала бурлить.
- Снейп, ты слишком много на себя берешь, - схватив девушку за руку, прошипел Джереми.
/Отпусти меня/, - выдала та рассержено на парселтанге. Джереми отскочил от нее как
ошпаренный и в ужасе уставился на девушку. На нее так смотрел не только он.
- Мисс Снейп, пройдите в мой кабинет, - раздался голос Дамблдора. – Мистер Криви, попросите профессора Снейпа и его супругу подойти ко мне, - попросил он директор
младшего Криви.
Саломея была спокойно и собрана. Драко взял ее за руку и улыбнулся. Они вместе пошли в
сторону директора.
- Я просил зайти только мисс Снейп, - сурово глянул он на Драко.
- Она моя невеста, сэр, - Малфой-младший не собирался отпускать девушку одну.
Через четверть часа в кабинете собралась все та же компания: Поттеры, Блек, Снепы и
Малфои, но вместе с ними прибыл и Ремус. Дамблдор нахмурился. Он не думал, что будет
столько народу.
- Итак, в чем проблема? – Северус мрачно оглядел всю команию.
- Надеюсь, вы нам это объясните, Северус, - директор посмотрел на зельевар, затем
повернулся к Саломее. – И Гарри.
- Что это значит? – взвился Джеймс.
- Мне тоже интересно, каким образом Гарри Поттер превратился в Саломею Снейп, -