Не успеешь позавтракать, Леня или Маня уже тут.
— Пошли, не то опоздаем.
И беготня вперегонки, и бодрый крепкий дух мороза, хруст снега — сочный, будто капусту грызешь! А Веня опять представляется. Зашвырнет подальше вперед валенки, несется за ними по дороге в одних носках. Известно, посмешить сам не свой!
Обратно идешь из школы — снег уже отмяк. Что-то рано затаяло. Оттепель, наверное.
Намять в руках снежок, спустить его с берега Талицы — вот забава! Снег липкий, влажный. Пока маленький снежок скатывается, вырастает в целую глыбу. И она с плеском падает в воду Бац! Раздастся под ударом снеговой глыбы вода, вверх взметнется фонтан…
По вечерам в избе полно народа. Прораб со стройки электростанции, плотники, монтажники турбин.
— Чистый штаб! — косится тетя на дядю. — Нашли дачу! Покой дорогой!
Махорочный сизый дым, бесконечные разговоры…
А сегодня пришел Потапов, сказал: «На огонек». Погода резко изменилась, на дворе мело, и Родион Иванович отдирал от усов льдинки и потирал руки, протягивал к топящейся лежанке.
— А-ах, добро с морозу-то! Картошечки бы, а? Рассыпчатая да с пылу, с жару — пионеров идеал! Соорудим?
Не поспела картошка на угольях, как дядя и председатель разругались.
— В две смены работа на электростанции пошла, это, по-твоему, так? Подводящий лоток, всасывающая труба зацементированы, так? — громыхал басом Потапов, перегибаясь через стол к дяде. — А ты опять в претензии? Да палец тебе дай — всю руку откусишь! — Он побагровел, откинул резким движением головы прядь черных волос со лба. — Не разберу я тебя что-то…
Загремев стулом, поднялся, шагнул к вешалке. Ожесточенно обматывал шею шарфом.
— Не можем мы с тобой, Николай Иванович, сработаться. Это факт!
— Голубчик, куда вы? — всполошилась тетя. — Картошка готова. У Домны я соленых грибов одолжила… Коля, что же ты? — повела она очками на дядю, который, насупив седые брови, следил за Потаповым. — Петровну от дому отвадил, скоро всех разгонишь… Что за человек! Никакого подхода к людям!
Дядя вздохнул и, поднявшись с лавки, мягко взял под руку Родиона Ивановича.
— Давай еще раз обсудим. Знаешь, без ссоры… тихо, мирно.
По столу разостланы чертежи.
— Погоди, Катя, с картошкой, успеется… Вот смотри, Родион, насколько велик сток воды из озера! Видишь? — дядя постукивал пальцем по гладкой, словно навощенной бумаге. — И Зимогор не один — там целая цепь озер. Водохранилище — лучше не придумать. Место выбрано отличное. Земель затопит мало: лишь болото да две-три пожни.
— Вижу, — Потапов грузно сел на стул. — Все верно пока говоришь. Что затопит те пожни, урона никакого: косили на них одну осоку да хвощи. Сено никудышное.
— Плотина жидка, вот в чем вопрос! Жидка, Родион… — Видя, что председатель поморщился, дядя заспешил: — Правильно, я не строитель, не энергетик, я лесопильщик, тебе известно, а все-таки мое мнение что-нибудь да значит. Ты подумай, чуть поднять плотину, укрепить худо-мало, а киловатт-другой мощности выиграем. И паводки не будут страшны…
— Но ведь проект, — мялся Потапов.
— Проект люди составляли, — убеждал дядя. — Люди могли и ошибиться. А нам на месте виднее.
— Вот вам проект! — тетя поставила на стол миску с печеной картошкой, отодвинув чертежи. — Хватит… хватит!
Горячая с холодными грибами картошка была удивительно вкусна. И так уютно было в тепле слушать стон и скрип заледенелой вербы под окном, слушать, как воет, мечется вдоль стен шальной ветер, сыплет шуршащим сухим снегом. Лампочка помаргивала — наверно, замыкало на линии…
И снова дядя с Потаповым взялись за чертежи, что-то считали — голова к голове. В руках дяди мелькала логарифмическая линейка.
Пристроившись в уголке с книгой, сидела Верка, взобравшись с ногами на стул. Не читала — просто смотрела, слушала…
— Не на день, не на год строим, — говорил дядя. — На век! Учти, что плотина в узком месте, на быстрине…
— Ну да. Точно по проекту, — кивал Потапов.
— Опять проект! — не выдержал дядя, смахнул чертежи на пол, отвернулся. Раздраженно постукивал линейкой по ладони.
— Ты осторожней, — попросил Потапов глухо. Подобрал чертежи, свернул в трубку. — Между прочим, указчиков и до тебя я видал. Во как нагляделся. Досыта!
— Я тебе не указчик, — вскипел дядя.
— Опять накалились, — проговорила тетя. Покачала осуждающе головой. Склонилась над шитьем.