Низкая, с подслеповатым оконцем сарайка. У входа в железный противень налито что-то пахучее.
Их в полумраке сарая шестеро: тощих, заморенных телят. Все одинаково худы. Которые из них Минька и Хилька — не разберешь.
— От собственной бесхозяйственности терпим, — густым хрипловатым басом говорил Потапов незнакомому Верке ветеринару, узколицему, сухому, тонкому, как жердь. — Кормов, как ни жались, не хватило. Покупали на стороне. Привезли сена, и кто ведал, что в нем бациллы этого ящура! Они, дьяволы, устойчивые. Двух коров заразили. Через молоко и этих, — мотнул Родион Иванович головой на телят на полу.
Ветеринар мусолил в зубах потухшую папиросу.
— В Мексике было… — Голос у него тонкий, медлительный. — Там вспыхнула эпидемия ящура. Взмолились о помощи к богатому соседу, к Соединенным Штатам: выручайте. Ну-с, американцы вместо врачей выслали войска — расстреливать больной скот, чтобы эпидемия не перешла на их территорию. Из пулеметов косили коров сотнями тысяч. Вам же скажу: тревога у вас законная. Но забивать телят… вот этих… абсолютно ни к чему.
— За все годы, как на ферме работаю, у меня падежа не бывало, а тут… — Наташа не договорила, с горечью махнула рукой.
Ветеринар похлопал ладонью по карману халата. Потапов услужливо подал ему зажженную спичку.
— Хотя, — пыхнув папиросным дымом, заключил ветеринар, — отнюдь не лишне содержать этих телят отдельно. На особом режиме и рационе. Тощи они, председатель, ослаблены не столько болезнью, сколько недокормом.
— Взаперти им не поправиться, — сказала Наташа. — На выгон бы их, на солнышко и свежую траву.
— Эх! — Потапов сунул в рот трубку. — Выходим ли их, вот в чем дело. Кожа да кости остались… отвернувшись не насмотришься! А вдруг они впрямь еще больные к тому ж? Прилипчив ящур, перезаразится артельное стадо — локти будем кусать, да поздно.
— На себя беру ответственность. Выгон огородим, там и ночью пускай телята стоят.
— Да, да, — одобрил Наташу ветеринар. — Именно так и сделайте. Телята в сущности здоровы. Что вид у них неважнецкий, то, повторяю, от недокорма. Известно, что под весну у вас соломы и той не хватало.
— А кто их отдельно пасти возьмется? — нахмурился Потапов. — Шестерых-то! Тебе, Наталья, без них работы поверх головы…
— А я?
Верку будто за язык кто дернул.
— Ты чего тут мешаешься? — обернулся Родион Иванович. — Сюда посторонним нельзя. Ну-ка, марш отсюда!
Верка и не подумала уходить: судьба Миньки и Хильки решается.
— Чья? — справился ветеринар у Потапова. — A-а… Теребова? Николая Ивановича? Слышал о нем, как не слышать.
Родион Иванович помялся.
— А это не того? Не опасно?
— Примем меры, — заверил ветеринар. — Еще и еще осмотрю я телят, проведу обработку, потом решим. Одно твердо заявляю: телята переболели легко, сейчас здоровы, карантин у них на исходе. Но для страховки неделю на выгоне ты будешь за ними приглядывать, — обратился он к Наташе. — Говорю вам: поправятся. Но — уход и уход. Уход и усиленный рацион. Если что — на ящур я телят не спишу, не имею права, раз они здоровы. На этом и кончим.
На выгон их привезли в телеге. Дядя Паша обнес выгон изгородью. Вместе с Леней и Наташей они поставили шалаш-закут для телят, нарубив в лесу хвои и жердей.
И еще — вкопали под черемухой скамью из белых березовых кругляшей. Это, чтобы Верке сидеть.
Сиди теперь! Теперь — никуда, по рукам и ногам связали ее телята.
Ненавистна Верке изгородь. От всего света заслонила. За ней — узенький, тесный мирок. Он Верку не устраивает.
— У-у, одры! — Верка стукает кулачком. Она лежит в траве. Жарко. На ней одни трусы, красные, в белый горошек.
Телята поднимают свои мордочки на голос сердитой хозяйки. Опять опускают. Тощие, лопоухие, голенастые. Они мотают хвостиками, отгоняют слепней.
Сами… ну, до чего расхудющие!
Верка готова от них — хоть в воду, вниз головой.
И вода — вот она. Посреди загороды. Лужа. Темная. Отражаясь в ней, сонно дремлет белое пухлое облако. Лужу, по-деревенски, называют так — «курпага». Мутная вода подернута ряской. Мокнет черная коряга, похожая на осьминога. Скользят верткие водомерки по воде, как по льду на коньках. Выставив из воды кончики брюшков, застыли гладкие плавунцы. Они вредные: Верка поймала одного, он как укусит в палец!
Всех-то Веркиных владений — огороженный участок луга, эта лужа-курпага и шестеро телят. Торчи тут с восхода до заката! Под тетиным зонтиком…
Тетя в первый раз пришла сюда с Веркой. И отдала свой зонтик.