Зимой по приглашению Ленина он оказался в Кракове. О чем они тогда беседовали — неизвестно. Нет сведений и о том, понравились ли они друг другу. В чем-то Ленин и Сталин были похожи. Ян Грей пишет: «Оба невысокого роста, коренастые, со слегка азиатскими чертами лица: оба обладали огромной силой воли…» Надо заметить, Сталина тогда в революционных кругах считали куда более нормальным человеком, чем Ленина.
Дмитрий Волкогонов в книге «Триумф и трагедия» противопоставляет Сталина Ленину — в пользу последнего. Но вот как пишет о Владимире Ильиче Г. А. Соломов, один из активных деятелей социал-демократического движения в России: «Прежде всего, отталкивала его грубость, смешанная с непроходимым самодовольством, презрением к собеседнику и каким-то нарочитым (не нахожу другого слова) «наплевизмом» на собеседника, особенно инакомыслящего и не соглашавшегося с ним и притом на противника слабого, не находчивого, не бойкого… Он не стеснялся в споре быть не только дерзким и грубым, но и позволить себе резкие личные выпады по адресу противника, доходя часто даже до форменной ругани. Поэтому, сколько я помню, у Ленина не было близких, закадычных, интимных друзей. У него были товарищи, были поклонники — их была масса, боготворившие его чуть не по-институтски и все ему прощавшие…»
Читая эту характеристику, невольно вспоминаешь: «Сталин — это Ленин сегодня!»
В январе 1913 года Сталин написал в Вене свою знаменитую работу «Марксизм и национальный вопрос», которая очень понравилась Ленину. Но не успел он вернуться в Петербург, как его снова арестовали и после пятимесячного пребывания в тюрьме отправили в ссылку в Туруханский край, потом в поселок Курейка почти у самого Полярного круга. Там он узнал о начавшейся первой мировой войне.
В начале 1917 года его переводят в Ачинск, где тогда находился Лев Каменев, с которым они когда-то вместе отбывали ссылку в Сибири. К Каменеву Сталин в те времена относился с заметным пиететом, поддерживал его. Вместе они вернулись из ссылки в Петроград — Сталин с вокзала отправился к Аллилуевым. До приезда Ленина из Швейцарии он руководил газетой «Правда» и всей деятельностью партии.
Но когда Ленин в «Апрельских тезисах» выступил с требованием немедленно начать социалистическую революцию, Сталин как бы ушел в тень. После того как в июле министерство юстиции опубликовало документы, из которых стало ясно, что Ленин и другие лидеры большевиков являются немецкими агентами, Сталин помог Ленину укрыться в Сестрорецке от Временного правительства. Находясь в подполье, Ленин продолжал настаивать на вооруженном восстании.
В 1938 году Сталин преподнес своей дочери Светлане в качестве подарка только что изданную «Историю Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков)». Вероятно, тот же подарок он сделал людям из своего ближайшего окружения и, безусловно, от них услышал самую блестящую аттестацию этому коллективному труду своих борзописцев. Но что могла понимать девочка-подросток в скучной книге? Вряд ли отца всерьез интересовало ее мнение. Но все же ему хотелось, чтобы дочь прочитала хотя бы страницы, посвященные подготовке октябрьского переворота, ведь именно в эти месяцы он близко сошелся с ее матерью Надеждой, дочерью своего боевого соратника Сергея Аллилуева. Однако Светлана книгу не осилила, чем заслужила недовольство отца.
Вот что в «Истории…» написано об октябрьских днях 1917 года:
«16 октября состоялось расширенное заседание ЦК партии. На нем был избран Партийный центр но руководству восстанием во главе с тов. Сталиным. Этот Партийный центр являлся руководящим ядром Военно-революционного комитета при Петроградском Совете и руководил практически всем восстанием.
На заседании ЦК капитулянты Зиновьев и Каменев вновь выступили против восстания, против партии. Получив отпор, они пошли на открытое выступление в печати против восстания. 18 октября в меньшевистской газете «Новая жизнь» было напечатано заявление Каменева и Зиновьева о подготовке большевиками восстания и о том, что они считают восстание авантюрой. Таким образом, Каменев и Зиновьев раскрыли перед врагами решение ЦК о восстании, об организации восстания в ближайшее время. Это была измена».