Выпив бульон, все совершили молитву.
Подростки, детвора, работники, соседские джигиты ушли. Оставшиеся выпили по чашке кумыса и примостились кто на подушках, кто на ковре, кошме, кто растянулся на земле вокруг очага. Рыгая, поминая при этом имя божье, сплевывая, опять рыгая, — кто, взяв щепотку насбаю, кто, затянувшись папиросой, — начали бесконечную беседу, пересыпанную шутками и меткими словечками.
После повествования Арсланбая о ссылке, после рассказов Сарсембая о межродовых распрях самыми интересными оказались рассказы старого Юнеса. Он увлекательно рассказывал, как угонял на своем веку целые стада, принадлежавшие враждебным племенам, а главным образом колонистам, «осевшим на землях казахов», как находил и отнимал у конокрадов похищенных коней. Богатая мимика его сурового лица и блеск маленьких раскосых глаз придавали его то веселым, то страшным рассказам особую живость.
XXIV
Снаружи послышались голоса, прозвенел серебристый смех Карлыгач-Слу. Никто из собеседников не придал этому значения, но гость понял, что девушка зовет его. Однако он не мог расстроить беседу, встать раньше старших и потому остался на месте, дожидаясь удобного момента.
Вдруг раздался торопливый конский топот, он оборвался у самой юрты. Кто-то, не слезая с лошади, крикнул:
— Умер… Дженаза…
Собеседники привстали, прислушались, по голос уже умолк, конский топот возобновился и замер вдали.
Беседа расстроилась. Все напряженно ожидали.
— Что случилось? Подите узнайте, — ни к кому в частности не обращаясь, приказал бай.
Самым молодым из присутствующих был длинноволосый джигит. Он поднялся, но выйти не успел — дверь распахнулась, торопливыми шагами вошла Карлыгач-Слу в бархатном бешмете с узкой талией, обшитом на груди позументом, в продолговатой каракулевой шапочке, также отделанной позументом, и сообщила:
— Мы с Айбала-джинги стояли около привязанного жеребца. Со стороны Озон-Куля примчался верховой. Он сказал: «Сегодня на заходе солнца преставился старейший рода Найманов Байтюра-мирза. Опечаленный брат его Якуп и вдовая байбича Рокия, послали меня известить род Сарманов. Завтра в полдень дженаза». И ускакал дальше, чтобы оповестить других.
Новость прозвучала как гром. На некоторое время все застыли в молчании, без движения, будто черная смерть, похитившая их врага Байтюру, влетела в юрту.
Первым опомнился длинноволосый джигит:
— Да будет проклят твой отец! Довольно иссушил ты народа! Место тебе в аду! — выругался он.
Но умный и тактичный Сарсембай остановил его:
— Содеянное руками он поднимет на плечи. Человека после смерти не ругают.
Новость быстро облетела весь аул. Из белой юрты пришла байбича. Из-под личины печали у нее проглядывала злобная радость.
— Говорят, от вдовы Рокии прискакал верховой звать на дженазу Байтюры. Верно ли?
Девушка по-детски старательно повторила рассказ.
Разговор снова оборвался. Сарсембай задумался о планах борьбы с оставшимися врагами. Алтын-Чач взвешивала всю опасность ссоры с родом Кара-Айгыр в настоящий момент. Арсланбай же думал о том, что судьба Карлыгач запуталась еще больше.
Остальные не решались начать разговор прежде старших. «Отец конских пастухов» под конец все же не утерпел:
— Если суждено человеку содеянное руками поднять на плечи, то хватит ли плеч всей Сары-Арка, чтобы поднять содеянное Байтюрой?
— Земля будет тяжела покойному: много слез людских поглотило его сердце, — заметил молчавший до сих пор Арсланбай.
Бай и байбича сочли неудобным высказаться о покойнике неуважительно. Хозяин перевел разговор на другую тему — заговорил о предстоящем в скором времени переезде на новое джайляу. Аул стоял у Алтын-Куля около месяца, за это время травы здесь оскудели, и скот требовал новых пастбищ. Перекочевка должна была произойти до начала сенокоса и жатвы. Сообщение Сарсембая все, а особенно Карлыгач, встретили с нескрываемой радостью. Такие переезды, хотя они бывают сопряжены с большими хлопотами, являются для казахов истинным праздником, такой же необходимостью, как шутки и смех.
— Если на дженазе задержимся, начинайте укладываться, не дожидаясь нас, — сказал поднимаясь бай.
Следом за ним поднялись остальные.
Ночь темная, небо задернуто тучами, дует ветер. С озера доносятся какие-то странные, жуткие звуки. Полная луна только на секунду выглянула из-за туч и скрылась окончательно. Непроглядная темь окутала степь.