— Говорят, скот в городе в цене. Предстоит свадьба Карлыгач. Она потребует расходов. Старейшины хотят выбрать меня волостным правителем. Это тоже не обойдется без расходов. Что скажешь, если продадим голов двадцать лошадей, волов?
Алтын-Чач разбиралась в этих делах не хуже мужа. Без лишних слов она согласилась:
— Послезавтра в городе базарный день. Если думаешь ехать, пошли Джолконбая за «отцом конских пастухов».
Сарсембай, не трогаясь с места, крикнул батрака и приказал ему ехать в табун, а сам верхом отправился в джайляу Таш-Тюбе. Нужно было кое с кем переговорить о свадебных и предвыборных хлопотах, кое-что передать.
Карлыгач-Слу, понимая, что этими таинственными разговорами решается и ее судьба, хотела открыто поговорить с отцом, но не могла улучить подходящую минуту. Беседовать же с матерью не имело смысла, да и сама она, кажется, избегала этого.
Карлыгач-Слу чувствовала себя так, как, вероятно, чувствуют себя жители городов, расположенных у подножия вулканов, при первых подземных толчках. Где-то что-то творится, что-то готовится, надвигается какая-то черная опасность. Что будет? Сможет ли она спастись? Или принесут ее в жертву? В тревоге провела девушка ночь.
XLI
Сон или явь? Непонятно.
Кого-то ожесточенно бьют. Избиваемый кричит благим матом. Его бьют, он снова кричит.
Девушка испуганно раскрыла глаза.
Ясный, светлый день. Кошма юрты откинута. Тютюнлык открыт. Лучи солнца играют на бархатном ковре. Но вопли не прекращаются.
Карлыгач-Слу поспешно встала, торопливо расчесала волосы, чуть-чуть насурьмила ресницы, надела новое алое платье, обулась в узкие сапожки и вышла из юрты.
Позади большой юрты, около стальных плугов, косилок, жнеек, толпилось множество ребят, женщин в белых покрывалах и мужчин в малахаях.
В центре Сарсембай, рядом Керим, «отец конских пастухов», байбича и еще кто-то. Муж Айбалы и длинноволосый джигит хлещут кого-то плеткой, приговаривая:
— Что рассказал? Зачем ездил к Янгырбаю? Сознавайся, да будет проклят твой отец!
Девушка бросилась туда и увидела:
Со скрученными назад руками, в разорванном бешмете, с окровавленным, измазанным в глине лицом лежит Джолконбай. Длинноволосый джигит не переставая наносит удары, батрак силится высвободить руки, прикрыть измученное тело, но это ему не удается, и он продолжает вопить.
— Отец, что случилось? — Девушка схватила отца за руку.
Избитый посмотрел на девушку залитыми кровью глазами, словно умолял о помощи.
Изловчившись, он выгнулся, спиной оттолкнул джигита и вскочил на ноги.
— Убить хотите? — И кинулся бежать.
Но не успел. Сарсембай пинком свалил его:
— Проклятый! Ешь мою пищу, пьешь мой кумыс, а им доносишь! Да будет проклят твой отец! — крикнул он и стал топтать его ногами, стегать плетью по лицу и голове. Обычно сдержанный, Сарсембай в минуту гнева не помнил себя.
Батрака избили жестоко, но он так ни в чем и не сознался, а только продолжал вопить.
В конце джайляу, у озера, показался человек. Избиваемый, как будто нашел избавителя, крикнул:
— Приведите этого знахаря, он меня видел! Расспросите его!
Карлыгач подбежала к знахарю и привела его.
Это был юродивый, в рваной одежде, босой, с домброй в одной руке и со свертком с принадлежностями знахарства в другой.
Бай повернулся к нему:
— Откуда идешь?
— Из джайляу Якты-Куль.
— В какое время видел ты там этого человека?
Юродивый жалобно посмотрел на Джолконбая.
— Получив от бая садака, погадав старухам, вышел я из джайляу Якуп-Мирзы и направился в вашу сторону. Тут встретил я вашего батрака. «Куда едешь?» — спросил я. «Ехал я в джайляу Байтюры, но испугалось сердце мое. Правилен ли путь мой — не знаю. Погадай мне», — ответил он.
На лицах слушателей отразилось изумление. Бай отбросил плеть. Джолконбай сел.
Юродивый продолжал:
— Могу ли я отказать человеку в просьбе? Разложил я доску, обратился мысленно к святым угодникам и открыл книгу. Но бог наказал меня — книга ничего ясного не сказала. Джигит обозлился и поскакал в Якты-Куль. Я пошел к вам… Вскоре послышался сзади конский топот. Гляжу — Джолконбай, не доезжая джайляу Байтюры, повернул обратно. Он сильно гнал коня. Поравнявшись, он с руганью больно стегнул меня по спине. Если не верите, взгляните.
Молодежи это показалось забавным. Со смехом задрали юродивому рубаху. И правда, на спине чернел двойной след от плети.
— Скажи, когда Джолконбай повернул обратно: достигнув Якты-Куль или раньше? — спросил молчавший до того Юнес.