На этом заглох скандал, разыгравшийся из-за похищения Карлыгач-Слу.
Только Калтай не желал подчиниться общему решению и твердил:
— Я отобью девушку и привезу ее к себе, а не то покину этот род, не сумевший встать на защиту своей родовой чести.
Он не переставал скандалить и к чему-то готовиться. Этими выходками он еще больше умалил свое достоинство в глазах всего рода, и близкие стали бранить его за неподчинение решению старейшин. Но Калтай нашел защитников среди Дюрткара и Найманов. Янгырбай действовал исподтишка, не переставал подстрекать: где, мол, честь рода, не сумевшего защитить своего! Немало верст сделал Азымбай ради этого дела. Но в конце концов благодаря ловкости Кара-Айгыров сам попал в ловушку, расставленную партией Сарсембая.
XLVIII
Партийные распри, отодвинутые похищением девушки на второй план, на следующий же день после примирения выступили со всей силой.
С приближением дня выборов Янгырбай и Якуп стали без оглядки сорить деньгами направо и налево. Дареному скоту потеряли счет. Случалось, что для привлечения на свою сторону старейшины одного аула или бия жертвовали пятью головами крупного скота. Сплошь и рядом заключали сговоры даже на неродившихся еще детей. Было обещано столько должностей аульных управителей, биев, что если бы потребовалось все эти сговоры выполнить, то на одну должность пришлось бы назначать по пять человек.
Из противников особенно яростными оказались Кара-Айгыры. Они старались не столько из дружбы к Сарманам, сколько из вражды к Дюрткара и Найманам. Они напрягали все усилия, чтобы только сломить Якупа, поставить на место Байтюры волостным управителем Сарсембая. Выборы происходили раз в три года. Кара-Айгыры надеялись в следующий раз сами занять заманчивую должность, а пока наиболее подходящим был для них Сарсембай.
Сарыбай обрадовался примирению и был готов весь возвращенный калым потратить на выборы. Но одного калыма не хватало. Хотя было намечено истратить десять тысяч рублей, расход превысил тридцать тысяч. Этим не ограничились. Когда потребовалось привлечь всеми уважаемого Дирвисала, Сарсембай, страстный охотник, подарил ему любимого беркута и двух соколов. Кое-кому из колеблющихся преподнес дорогие ружья, а одному обещал по приезде на зимовку отдать лучшего иноходца.
Свадьба Арсланбая и Карлыгач-Слу была особенно удобным поводом для раздачи подарков-взяток.
Свадьбу справили пышную. Постарались созвать всех окрестных казахов. Заколотым животным, выпитому кумысу потеряли счет. Устроили конские состязания, борьбу. Победителей одаривали. Если не было возможности выказать нужному человеку предпочтение этим путем, наделяли чапанами, конями под видом подарков от новобрачных.
Азымбая взяли хитростью.
— Хоть он и в партии противников, но человек пожилой, душа у него чистая. Будем ждать его в гости.
Старик видел, что ему льстят, но приглашение принял. Его встретили с особым почетом, наделили дорогим подарком. После трапезы Сарсембай отвел его в сторону.
— Борода твоя поседела, всю жизнь свою был ты для Байтюры и Якупа псом — неужто так и в могилу сойти хочешь?
Старик кинул на бая хитрый взгляд.
— А если и не хочу, как быть? Не биться же головой о камень!
Оба поняли друг друга. Сарсембай тут же, не моргнув глазом, дал старику сотню золотыми и добавил:
— Коней, верблюдов, коров выберешь сам.
Поклялся дать место бия. Разговор на этом кончился.
Азым-эке затеял с кем-то ссору и, якобы обидевшись, покинул свадьбу. Домой вернулся больным.
— Лошадь, испугавшись чего-то, понесла, я упал и повредил поясницу.
А через некоторое время уехал за сто верст в город, к татарскому ишану.
— Смерть моя приближается. Поеду испрошу у святых прощение, — объяснил он свой отъезд.
Партия Сарсембая была от этого в выигрыше: узнала секрет противника, получила точные сведения о том, кому какие подарки даны, какие должности обещаны, и удалила с арены борьбы ловкого интригана.
Дело одной свадьбой не ограничилось. Обе стороны, пользуясь любым ничтожным предлогом, созывали гостей, устраивали скачки. Угощениям, подношениям потеряли всякий счет. Кое-кто широко использовал предвыборную горячку: угощался у обеих сторон, открыто торговался и принимал подарки. Угощали всех, лишь бы ослабить противника, даже если надежда на «помощников» была слабой.