Джамалий удовлетворенно хлопнул себя по груди рукой.
— Вот ведь она, хорошая работа. Сколько лет прошло! Валий-бай состарился, я состарился. Был царь Николай — сгинул. Была война — кончилась. Был голод — прошел. Были у Валий-бая награбленные миллионы — их не стало. Все сгинуло, а вот бешмет, сшитый моими руками, цел и сейчас. Так-то, сват Камалий! На свою голову сберег Валий-бай этот бешмет. Подцепил я его, подцепил! Пускай теперь попробует выкрутиться!
В разговорах дошли приятели до большого каменного дома, над дверью которого красовалась надпись: «Пивная». Ноги сами переступили заветный порог.
Зал, в который они вошли, был полон табачного дыма. Он мутной пеленой обволакивал все предметы. Откуда-то из глубины помещения доносился хриплый звук граммофона. В одном углу слепые играли на гармошке. Кто-то подпевал им пьяным голосом. Постепенно глаза освоились с туманом и стали различать маленькие столики с сидящими вокруг них посетителями. От криков, ругани, песен звенело в ушах.
— Пожалуйте в заднюю комнату, там просторнее, — пригласил официант.
С трудом пробравшись между столами, приятели вошли в маленький зал. Он тоже был полон дыма, но там было спокойнее, чем в передней комнате.
— А, Джамалий-абзы, Камалий-абзы! Подсаживайтесь ко мне!
Приятели увидели Сираджия и уселись за его столом.
— Сколько? — спросил официант.
— Шесть, — сказал Джамалий.
Требуемое быстро появилось на столе. Сираджий был сильно пьян. Громко ругаясь, он начал возмущаться:
— Проклятый Паларосов сущим псом оказался! Сначала будто хорош был, запрятал бандита кочегара, а теперь на всех бросается, как бешеная собака.
Джамалий удивился. Он было приготовился подробно рассказать историю с бешметом, но, услышав слова Сираджия, прикусил язык. Молча разлил по стаканам пиво, молча выпил. Потом осушил еще стакан, закусил ржаными сухарями и горохом. Только после этого решился спросить:
— Ты чего ругаешься, Сираджий? Расскажи толком!
— Как ни говори, все одно, — стукнул Сираджий по столу кулаком. — Валий-бая арестовали, сам видел. На моих глазах увели. Все это Паларосова дело! Его, дьявола!
Джамалий и Камалий засыпали приятеля вопросами.
— Вы что, с луны свалились? — даже чуть отрезвев от изумления, спросил Сираджий. — Вчера была у нас гулянка. Пиво скоро кончилось. Пошел я за ним на пристань. Смотрю, двое вооруженных милиционеров выводят Валий-бая с парохода. Пристань полна народу. Все удивлены. «В чем дело?» — спрашивают. Нашелся тут один словоохотливый парень, рассказал. «Приехал, говорит, Валий Хасанов на несколько дней в город. Окончил свои дела и сел на пароход, чтобы вернуться к себе в совхоз. Уж третий свисток дали, вдруг вышел на дебаркадер комендант и крикнул капитану: подождите, мол! А в эту минуту взошли на пароход двое милиционеров и вывели из первого класса Валия Хасанова. Пароход отчалил. Хасанова увели…» А все этот пес Паларосов натворил.
— Ну, дела! Ну, дела! — ахнул Джамалий.
— Этого мало, — продолжал Сираджий, — вчера вечером арестовали Салахеева. Сегодня утром Паларосов вызвал к себе Иванова, допросил его и прямо в тюрьму отправил.
Джамалий застыл от изумления. Он никак не мог освоиться с мыслью о том, что событие, в котором и ему пришлось принять участие, так разрослось.
Сираджий залпом выпил стакан и снова заговорил:
— Говорят, будто арестовали косого Гимадия и придурковатого Ахми, будто их отправили в город. А виновником всего считают того же Ахми. Он напился самогонки и наговорил всякой ерунды. А Паларосову только это и надо было. Потом приезжала в город вдова бандита Фахри Айша и заварила целую кашу, доказала, что шрам к убийству отношения не имеет, привела с собой какого-то чуваша.
Джамалий от удивления только покачивал головой и твердил:
— Ну, дела! Ну, дела!
А Сираджий, забыв о слушателях, продолжал:
— Оно всегда так — стоит споткнуться человеку, как все норовят доконать его. И тут так же. Выискалась какая-то сука, наговорила всякую всячину на Валий-бая. Говорят, она когда-то была четвертой женой ишана Абдуллы, того самого, которого расстрелял мерзавец Садык, обвинив в агитации против Советов» После смерти мужа она вышла за хромого солдата и живет с ним. Они оба приходили к Паларосову и наговорили ему с три короба: «Мы знаем Валий-бая. Он боролся, против Советов, он контрреволюционер. При приближении Колчака скрывался у ишана, занимался тайными делами».