С этими словами Мариам-бикя простилась.
Минзифа, помня пережитые во время восстания страхи, решила было отказаться от своего обещания, но сноха, а за ней и сын Камалий категорически настояли на отъезде.
Расстроенная пришла наутро Минзифа к Мариам-бикя. Та встретила ее радушно, усадила за стол и, потчуя чаем, заговорила о всех удобствах, имеющихся в совхозе, хвалила кухню, печку.
— Даже погреб есть. Лед в нем не переводится. В продовольствии никакой нужды нет. Мясо всегда свежее. Я развела всякой птицы. Кур, гусей, уток, индеек не перечесть. Муки, рису припасла вдоволь. Стряпаешь ты лучше меня, не мне тебя учить. Только об одном прошу — не забывай каждый день подавать мужу компот, а то у него желудок не в порядке.
Дальше она перечислила любимые блюда Валия, подробно ознакомила старуху с его привычками. Вспомнив что-то, Мариам-бикя встала из-за стола, наклонилась перед корзиной и начала показывать.
— Вот, Зифа-апа, я положила сюда четыре куска мыла — два банных, два лицевых. В этом узелке белье. Ты уж последи за чистотой, постель почаще выколачивай. Тяжести сама, не носи, там придурковатый Ахми есть, работник — дашь ему иногда кусок пирога или чего другого, так он все для тебя будет делать… Ну вот, кажется, и все… Да, чуть не забыла. Есть там старик по имени Гимадий. И зимой и летом шапку с головы не снимает, ходит в чекмене, лаптях. Он хороший старик, послушный, только один недостаток есть у него — вечно подкарауливает, когда что-нибудь вкусное стряпаешь. Не успеешь подать на стол — он тут как тут. Муж у меня мягкий человек, всех к столу приглашает. А Гимадий только того и ждет — рассядется, как барин, и вмиг все дочиста съест. Ты, Зифа-апа, ему волю не давай.
От бесчисленных советов и указаний у Зифы закружилась голова. Неизвестно, сколько промучила бы ее еще Мариам-бикя, если бы в дверях не показался кучер.
— Ехать надо, а то опоздаем, — сказал он.
Мариам-бикя заставила его поднять большую корзину и последовала за ним в сопровождении Зифы, продолжая давать наставления:
— В двух шагах от террасы увидишь грядки. Там и лук, и огурца, и морковь, и свекла посажены. На целый год хватит. Времена тяжелые, Зифа-апа, на покупку готового никаких денег не напасешься, вот и приходится обо всем заботиться. Заставила я тамошних крестьянок накопать грядки, посадила всякую зелень. Слава богу, хорошо растет. Ты уж, Зифа-апа, не забудь поливать грядки-то. Мой муж без зелени обойтись не может. Он всегда…
Лошадь тронулась. Голос Мариам-бикя потонул в грохоте колес.
XVIII
С головой, тяжелой от всех этих советов, приехала старуха Зифа в совхоз «Хзмет».
Мариам-бикя не солгала. Внизу, под обрывом, переливаясь на солнце, текла широкая Волга. От самого берега тянулся темный лес, за ним распростерлись зеленые поля. Среди полей, невдалеке от берега, раскинулся совхоз «Хзмет». Двухэтажный деревянный особняк примыкает одной стороной к большому саду, а с другой окружен амбарами с поломанными крышами, разрушенными заборами, остатками колючей проволоки. При доме есть и отличная кухня и обширный погреб, полный припасов, о большей части которых Мариам-бикя даже не упомянула. С утра до ночи толпятся во дворе крестьяне, осматривают плуги, бороны, телеги, спорят о тракторе. Мычат коровы, блеют овцы, ржут кони.
Валий-бай целый день на ногах, ругается с одним, мирно беседует с другим, распределяет работу, получает, выдает деньги, хлопочет.
Во всей этой сутолоке Зифа не находила ни красоты, ни удовольствия. С каждым днем росло в ее душе беспокойство. Несколько крестьян из числа тех, что всегда наполняли двор, еще более увеличивали ее тревогу.
Однажды приехал в совхоз какой-то широкоплечий мужчина. Одна лошадь в упряжке, две на привязи. Было еще очень рано. Валий-бай только что сел за утренний чай. Приезжий без всякого разрешения прошел к нему. Через некоторое время они вышли вдвоем. Валий подозвал придурковатого Ахми и приказал оседлать лошадь, а сам вывел из полуразрушенной конюшни статного вороного жеребца. Две кобылы, привязанные к телеге, забеспокоились, запрядали ушами. Жеребец могуче заржал, затанцевал, порываясь приблизиться к ним. Но Валий-бай был человеком сильным, крепко накрутил на руку повод и удержал жеребца на месте.
Ахми подвел оседланного мерина. Валий-бай передал ему повод от жеребца, отдал нужные распоряжения и в сопровождении приезжего крестьянина вошел в амбар, показал ему сортированное зерно, трактор и сказал:
— Ты, Низамий, подожди меня. Со случкой твоих кобыл Ахми один управится, а я съезжу в поле.