— А там по-мусульмански будут спрашивать?
— Да, бабушка, по-татарски, — ответил секретарь.
— И я по-мусульмански буду отвечать?
— Да, бабушка, по-татарски.
— Хорошо, дитятко, хорошо, — сказала совсем успокоенная старуха.
Зифа, кланяясь и благодаря, попятилась к двери. Выйдя на улицу, она торопливо зашагала к своему дому. Все кругом было по-старому. Вон большой двухэтажный дом. Вон желтые ворота. Вон маленькая дверка, ведущая в подвальный этаж. Кто это вышел из двери? Не Джамалий и Камалий ли? Они!
При виде старухи оба приятеля застыли от изумления.
— А, бабушка Зифа! — воскликнул наконец Джамалий. — Неужто вернулась?
— Уж не говори, сынок! Видно, не минул еще мой час. От смерти спаслась, — ответила старуха.
Втроем вошли в дом. Внучата кинулись на шею старухе с криком:
— Бабушка приехала! Бабушка приехала!
Зифа наделила их гостинцами. За долгое отсутствие старухи в сердце снохи улеглась вражда к свекрови. Она радушно поздоровалась. Сноха живо вскипятила самовар. За чаем пошли разговоры. Старуха оживилась, рассказывала о пережитом. Когда она коснулась истории об окровавленном бешмете, Джамалий хвастливо перебил:
— Знаешь, ведь я разыскал его!
— Что там делается! — продолжала Зифа. — Недаром старики говорят: «Хвали деревню, а живи в городе». Там, куда ни посмотришь, убийство да кровь.
Воодушевившись собственным рассказом, Зифа поведала о Гимадии, Низамии, трактористе Шаяхмете, Фахри и Шенгерее.
— Как же это так? Похожи как две капли воды, — закончила она.
Камалий улыбнулся. — Похожи, говоришь, мамаша? — Похожи, сынок, прямо на удивление! И хазрет как вылитый.
Камалий снова улыбнулся.
— Ты вспомни-ка: не в Шелангу ли тогда ездила?
— В Шелангу.
— А потом проехала маленькую деревню?
— Верно.
— За ней был маленький лесок, высокая гора? Проехав гору, вы попали в большую деревню. Так ведь?
— Так.
— Эта деревня и есть Акташево. Там провозгласили такбир, убили комсомольца и учителя.
— Да, да!
— Большинство байраковцев из Акташева. Они недавно переселились на Волгу, а в то время жили в старой деревне. И Гимадий, и Фахри, и Шенгерей — акташевцы.
— А как же Низамий и хазрет?
— И они из той же деревни. Хазрет и сейчас там живет. Он провозгласил такбир. В совхоз же он приезжал в гости к Валию, там ты его и видела.
Старуха с изумлением слушала, как ее сны превращаются в явь, бред — в действительность.
— Ну, а тракторист? — вымолвила она.
— Тут дело несколько иное. Комсомолец Бирахмет, убитый во время бунта, был старшим братом тракториста Шаяхмета. Они очень похожи друг на друга.
— Но ведь туда и наш Ситдык втесался. А он шелангинский, — сказала Зифа.
— Попросился он, — байраковцы приняли.
— Да ведь, он, говорят, родственник Валий-бая.
— Да, это так. Ты слышала о жене Шенгерея Рагии? Ее брат Акбер женат на сестре нашего Ситдыка. Дочь Ситдыка — жена Низамия. А старшая сестра Низамия, утонувшая в реке, доводилась сватьей Мариам-бикя. Поняла?
— Это та самая Рагия, которая подожгла «Уртак»? — спросила Зифа, в голове которой опять все стало путаться.
— Она коммуну «Уртак» не поджигала, а выколола глаза одной женщине, другой исцарапала все лицо и вырвала волосы. В ту же ночь дом коммуны сгорел от молнии.
— Ой, боже мой! И откуда ты, Камалий, все это знаешь?
— Как же не знать! Теперь все только о них и говорят. У нас на базаре, среди татар, другие разговоры и не ведутся. Даже в газете про них писали. Скоро, говорят, суд будет.
— В таком случае Шенгерей и нам родственником доводится! — ахнула Зифа.
— Есть маленько. Под одним солнцем онучи сушили, — усмехнулся Камалий.
На этом разговор прервался, так как Джамалий и Камалий ушли, сославшись на неотложное дело.
XXIX
Дело, ради которого оба свата прервали интересную беседу со старухой Зифой, было неожиданное приглашение их Сираджием. Идти пришлось недолго. Двухцветная вывеска с надписью «Пивная» по-прежнему гостеприимно встретила сватов.
Джамалий и Камалий вошли в почти пустой зал, прошли мимо мраморных столиков, хрипящего, как старая дворняжка, граммофона и очутились в задней комнате.
За одним из столов сидели три полиграфиста в синих блузах, с серыми от свинцовой пыли лицами. Среди них был давнишний знакомый Джамалия метранпаж Шамси Гайнетдинов. При чехах он два дня скрывался в квартире Джамалия, и это еще больше их сблизило.