— Получи это! — внезапно прошипел Хейзинг и его меч, как голова поразительной змеи бросился к сердцу Фаллона.
Фаллон отчаянно попробовал поднять тяжелый щит, но оказался только в состоянии отклонить толчок. Он почувствовал, как раскаленное добела жало иссушенной стали пронзило его левое плечо, и отпрыгнуло назад с кровью из продырявленной куртки.
Рев волнения донесся из наблюдающей толпы сонма богов. И теперь Хейзинг походил на волка — он стал дико использовать все свои навыки, чтобы пробить защиту Фаллона. Второй рев раздался из толпы, когда стальной край меча просвистел и задел щеку Фаллона.
— Прикончи его теперь! — прокричал в мольбе голос Тиалфи, обращаясь к немцу.
И окровавленный Фаллон, вяло отбивающий дикое нападение нациста, бросил взгляд на жалостливые глаза Бринхилд.
Темно-красный гнев взорвался в мозгу американца. Через минуту он окажется мертв, и эта проклятая толпа волков завопит с ликованием. Небеса! Да он сделает все, чтобы прихватить нациста с собой!
В неистовстве, он отшвырнул обременяющий его щит и шлем. Без головного убора и с темной яростью на лице, он бросился на немца.
— Чужеземец неистов! — возвысился вопль из наблюдающей толпы сонма богов.
Фаллон едва слышал это. Он видел Хейзинга через красные туманы. Лицо немца стало пораженным. Он отскочил от сумасшедшего нападения.
Никакой теперь защиты или ученого фехтования! Фаллон был охвачен гневом, чтобы убить. И разъяренные размахи его меча слились в непредсказуемом нападении, против которого Хейзинг не имел никакой непосредственной защиты.
Конвульсивная сила его ударов отбила лезвие нациста. Когда Хейзинг зашатался, Фаллон хлестнул в отчаянии снова. Немец попробовал поднять щит, который поймал первый удар меча американца, но меч отклонил его и ударил в бок Хейзинга.
Нацист зашатался, опуская меч, и затем тяжело упал. Его шлем ударился о каменный пол со звучным лязгом.
— Чужеземное неистовство победило! — вскричал недоверчиво Хеймдалл.
Тиалфи выбежал, его угрюмое лицо стало разъяренным:
— Чужестранец дрался нечестно!
Одни голоса отклонили утверждение Тиалфи, но другие голоса поддержали его.
Шум в залитом факельным светом зале Валгаллы был громким.
Тиалфи обратился к Бринхилд.
— Позволь поединку продолжиться снова, когда рана немца будет излечена!
Фаллон оперся на свой кровавый меч, ловя ртом воздух. Красные туманы раздирали его мозг. Бринхилд, Тир и весь сонм богов уставились теперь на него с озадаченным уважением.
Сейчас они знали, что он никакой не трус, думал он с мрачным удовлетворением.
Они думали, что он «неистов», поскольку больше всего боятся воина-викинга, который отшвыривает свою броню, когда охвачен безумием крови в сражении.
Бринхилд подняла властно руку ко все еще настоятельному спору о справедливости триумфа Фаллона.
— Я не видела немецкого промаха, кузен Тиалфи, — произнесла она коротко. — Но поскольку Вы это утверждаете, то ему будет предоставлен шанс повторить поединок, когда он станет пригодным снова для борьбы.
Фаллон, стоя немного ослабленным от потери крови из раны, никак не возражая на то решение.
— Все в порядке, — сказал он Хелверсону, который подбежал к нему с тревогой.
— Хейзинг будет неспособен воплотить свою схему, пока не выздоровеет, и это даст нам время, чтобы изобрести способ обойти его.
Но вскоре он обнаружил, что в его расчет не входили фантастические возможности, которыми обладала Бринхилд.
Дочь Тора спустилась с возвышения к нему. Новое, озадаченное уважение было сильно в ней, когда она заговорила.
— Чужеземец, я очень скоро излечу ваши раны, — обратилась она к нему. — Я теперь вижу, что мы недооценивали Вас. Пошлите со мной.
— И немец? — вставил реплику Тиалфи.
Бринхилд кивнула золотой головой.
— Он тоже. Понесите его, Тир.
Она обратилась своим ясным голосом к толпе сонма богов толпа.
— Сейчас мы не сможем держать совет, вожди. Это должно подождать до завтра.
Бринхилд направилась через занавешенный дверной проем около трона. Белая рысь мягко передвигалась в стороне. Фаллон неустойчиво последовал за ней, а Тир шел за ними, неся бессознательного нациста.
Фаллон оказался с дочерью Тора в залитом светом каменном коридоре, ведущем к тыльной стороне замка Валгаллы. Он закончился тяжелой дверью из массивной бронзы, за которой располагалась спиральная лестница, прорубленная в твердой скале утеса.