Я не осознавала, что мои глаза наполнились слезами, пока Эрик не смахнул влагу теплыми подушечками больших пальцев.
— Это было больно. Быть брошенной вот так, только потому, что мужчина этого захотел. С тех пор я наблюдала, как за деньги мужчины покупают все, что они хотят, а женщины в их жизни становятся… товаром для торговли. Я поклялась, что никогда больше не буду такой, и буду держаться подальше от спортсменов. И именно поэтому то, что произошло в конференц-зале, доказало, что я права, Эрик.
— Нет, — его голос звучал резко. — Я только хочу сделать тебя счастливой.
— Ты хочешь сделать счастливым себя.
Эрик бросил меня на кожаный диван и забрался сверху, обхватив за плечи, прижал наши лбы друг к другу.
— Я могу сделать и то, и другое.
Нельзя тереться об него. Не делай этого, Грета.
— Я никогда не буду счастлива в отношениях, к которым меня принудили.
Его горячее дыхание обдало мой рот, его крепкое, спортивное тело вибрировало поверх моего. Это был уже второй раз с тех пор, как мы вышли из конференц-зала, я снова была прижата, не в силах вырваться, а он, кажется, не в силах не делать этого. Как будто он ничего не мог с собой поделать. И видимое проявление его увлечения мной, возбуждало, хотя было очень неправильным. Я не должна стремиться обхватить его бедра своими ногами, не должна возбуждаться от желания еще одного поцелуя. Но это было так. Я хотела, чтобы он полностью опустился на меня всем своим весом и качнул бедрами в мою колыбель. Хотела, чтобы он снова назвал меня малышкой.
И тут Эрик снова сказал то, что я от него никак не ожидала.
— Я хочу, чтобы ты была со мной по собственному желанию, Грета.
Он стянул бретельку моего спортивного лифчика, обнажив правое полушарие моей груди. Прикоснулся кончиком языка к моему напряженному соску, и дрожь от похоти быстро дошла до самых пальцев ног. А когда мужчина стал ласкать его более интенсивно, глядя мне прямо в глаза, из моего горла непроизвольно вырывался стон.
— Я не буду заставлять тебя быть моей женой. Не тогда, когда это причинит тебе боль и заставит не доверять мне. Господи, ангел. Это последнее, чего я хочу.
Я правильно его поняла?
— Правда?
Он потянул вниз противоположную бретельку бюстгальтера, снимая всю одежду до талии.
— Я спрашиваю, Грета. Не требую.
Он нежно провел языком по моему левому соску, послав колкие мурашки в мою сердцевину, заставив беспокойно ерзать под ним на диване.
— Я прошу тебя дать мне шанс. Всего лишь шанс.
Я не могла в это поверить. Он выслушал меня и… и изменил курс. Мои слова имели для него значение. Они изменили ситуацию. Это было настолько необычным явлением в моей жизни, что я не могла в это просто так поверить.
— Что это значит? — баскетболист провел языком по твердому бутону, и я захныкала. — Д-дать тебе шанс?
Эрик поднял голову, голубые глаза блестели от голода.
— Это значит, что ты пойдешь со мной домой, сегодня ночью, по собственной воле. Моя задача — удержать тебя там. Сделать так, чтобы ты захотела остаться навсегда и стать моей женой.
— И ты подпишешь контракт независимо от этого?
Он крайне неохотно коротко кивнул.
— Ненавижу оставлять это на волю случая, но я слишком сильно хочу твоего доверия. Я не хочу, чтобы ты отнесла меня к той же категории, что и остальных мужчин в твоей жизни. Я не могу ожидать, что ты так просто поверишь мне, что я другой, если не докажу это своими действиями.
И от его слов я так завелась, что едва смогла сформировать связное предложение.
— Это… горячо. Очень возбуждающе то, что ты действительно выслушал меня. Что… кто ты вообще такой?
Эрик наклонился и выдохнул мне прямо в губы:
— Я тот мужчина, который собирается оседлать тебя сегодня ночью и доставить море удовольствия.
Он провел языком по моей шее, опустился ниже, чтобы снова лизнуть мою грудь от одной вершины до другой, захватил бутон и шумно стал посасывать его.
— И мы узнаем, почему тебе так нравится, когда тебя называют малышкой, хорошо? Никогда в жизни никого так не называл. Но ты… это тебе подходит. Не так ли, ангел?
Я посмотрела ему прямо в глаза.
— Я девственница, Эрик.
То, как он сделал паузу прежде, чем облизать языком мой сосок, как его волосы упали ему на глаза — стало едва ли не самым сексуальным зрелищем на всей планете Земля.