– Я тебе сейчас пощечину дам, – спокойно и холодно сказала она.
Синни сразу стушевалась.
– Тулла – бог твоей матери и твоего отца, – строго сказала молодая женщина. – Бог всех твоих предков. И то что какие-то другие люди любят его или не любят не имеет никакого значения. Если бы допустим людям не нравился твой отец, ты бы что, тоже отказалась бы от него, сказала бы: зачем мне этот отец, если все другие не любят его? Так что ли?
Девочка молчала, глядя на пламя.
Далира протянула руку чтобы погладить дочь по голове, но Синни уклонилась от её руки. Женщина сказала более мягко:
– Они не любят Туллу, потому что боятся его. Тулла – бог воинов. Он безжалостен и к другим и к себе. Когда ледяные великаны пленили его и по кускам отрезали его плоть, он лишь смеялся им в лицо и плевал в них своей кровью, пока они не растаяли от жара этой крови. Тулла никого не жалеет и это пугает людей. Они слишком слабы и трусливы чтобы принять то что он даёт. Самый страшный грех в глазах Туллы это трусость. А самое ценное это кровь. Невозможно сделать ничего достойного, покуда не прольешь кровь. Тот кто никогда не видел крови не найдёт ни мужества, ни утешения. И если хочешь быть воином, быть свободным человеком, то другого пути нет. – Далира произносила все эти слова с удовольствием, почти мечтательно глядя куда-то в темную пустоту за кругом света от пламени костра.
Но Синни неодобрительно сказала:
– Зачем нужна такая жизнь, где постоянно надо проливать чью-ту кровь, свою или чужую?
И мать и брат хмуро поглядели на неё.
– Ты еще слишком мала чтобы судить о жизни, – сказала Далира. – Речь не о том чтобы всё время лить чью-то кровь, речь о том чтобы жить без страха. У Туллы только одна заповедь: нельзя жить в страхе. А для этого человек должен стать воином. Но воин неспособный пролить свою или чужую кровь это не воин. И потому Тулла и требует прежде всего кровь. Это та жертва, которая освобождает.
Дочь исподлобья поглядела на мать.
– Даже если это кровь моего отца и твоего мужа? И что, ты чувствуешь себя свободной после того как принесла Тулле <такую> жертву?
Лицо молодой женщины окаменело.
– Язык прикуси, мелкая! – Сердито сказал Анвелл.
Синни сумрачно посмотрела на брата и ничего не ответила.
Далира же, справившись с нахлынувшими эмоциями, медленно проговорила:
– Твой отец погиб, спасая нас. И Тулла здесь ни при чем.
– Да неужели?! А ничего что отца убили за то, что он отказался отречься от Туллы?
– Ещё раз тебе говорю, Синни: твой отец погиб в бою, спасая нас, давая нам возможность убежать. Тулла здесь ни при чем.
– Думаешь я дурочка? Думаешь не понимаю как всё было на самом деле? Вардин и остальные ненавидели нас именно из-за Туллы. Они хотели чтоб отец и ты отреклись от него. А вы отказались. И почему тогда Тулла не спас отца, если тот был так предан ему?
Далира тяжело вздохнула.
– Я много раз говорила тебе, дочь, что Тулла никого никогда не спасает. Он только даёт тебе меч и указывает путь, на котором ты можешь стать воином. И это уже твоё дело идти по этому пути или выбросить меч и стать жалким рабом, как этот гнусный Вардин, и всю свою жизнь прожить пугливой мышью в темной вонючей норе.
Синни сердито глядела на мать, девочке хотелось высказать ей еще очень многое, все те упреки и обвинения что так долго копились в её душе. Но она сникла, слишком уж всё это было тяжело для её маленького детского сердца. Она уставилась в огонь и негромко произнесла:
– А Фрей Сильвий говорит, что истинная сила в прощении.
– Какой еще Фрей Сильвий?
– Ну это тот спятивший старик с юга, – насмешливо пояснил Анвелл. – У него еще крест на шее. Помнишь он пытался заставить всех встать на колени и целовать этот крест?
Далира некоторое время с удивлением смотрела на дочь.
– Ты что же после этого еще ходила к нему?
Синни, не смея поднять глаза на мать, пробормотала:
– Не-ет… Просто встретила его случайно в лесу, когда жимолость собирала.
Далира покачала головой.
– И какая же в прощении сила?
Синни неуверенно пожала плечами:
– Ну-у очень великая сила. Он сказал, что прощение – это единственный путь способный вывести человека из царства зла.
Анвелл презрительно хмыкнул:
– Что за ахинея! А царство зла это наша земля что ли?
Не обращая внимания на насмешки брата, Синни упрямо добавила:
– И ещё сила в любви. Фрей Сильвий сказал, что его бог самый могущественный на свете и что главная его сила в прощении и любви.
– Самый могущественный? Это ведь тот бог, которого убили на кресте, я правильно помню?
Анвелл насмешливо фыркнул и с большим усердием занялся полировкой стали клинка.