– Помните в битве при Бодувинге какой-то пронырливый гэл треснул меня дубиной в правое ухо? Клянусь синей бородой Элриха мне кажется, что у меня до сих пор что-то шумит и звенит в этом ухе. Как будто бы лязг оружия и крики воинов. Один старик говорил мне, что это шёпот Валькирий. Ох, думаю не к добру это.
Его товарищ, более молодой и статный, с волнистыми длинными светло-каштановыми волосами, охваченными железным обручем с головой медведя по центру, насмешливо фыркнул:
– Ну конечно! Валькириям-то делать больше нечего, как только в твое грязное волосатое ухо шептать. Тебя надо было назвать не Ильзир Краснокожий, а Ильзир Пустозвон.
Мужчина по имени Ильзир задумчиво почесал волосатую грудь, проглядывающую через глубокий ворот шерстянной засаленной рубахи, и объявил:
– Не нравишься ты мне, Даррес. Ох, не нравишься.
Даррес только насмешливо хмыкнул, продолжая кончиком ножа вычищать из-под ногтей грязь.
Со своего места поднялся их третий товарищ. Он обладал невероятно могучим телосложением. Его огромный рост и необъятно широкие плечи казались почти запредельными, словно он был неким сказочным витязем, а не реальным человеком. Золотистая копна волос, кое-где заплетенная в маленькие косички, обрамляла крупное тяжелое лицо с большим носом, толстыми губами и большими голубыми глазами. От левого плеча, через шею, захватывая практически всю левую часть лица, включая висок и часть лба, кожу покрывала сплошная, искусно выполненная татуировка темно-зеленого цвета, представляющая очень сложное переплетение геометрических рисунков. Облаченный в туникообразную куртку с длинными рукавами, обшитую плотными кожаными пластинами, и в объемную меховую накидку из лисьих шкур, он казался ещё более широким и громадным. И в купе с мечом и двумя боевыми топорами на поясе мужчина выглядел по-настоящему внушительно и устрашающе. Надменное, чуть снисходительное, полное уверенности и царского спокойствия выражение лица не оставляло сомнений что он и сам понимает всю внушительность и наверно, как ему представлялось, даже величие собственного образа.
Звали мужчину Хальфар.
Прихлопнув на щеке комара, он поглядел в сторону подвешенного пленника, покривил губы и подняв с земли ветку, вытащил из-за спины большой нож и принялся заострять её. Занимаясь этим, он приблизился к пленнику и встал рядом с ним. При этом стало еще более очевидно насколько Хальфар высок. Его голова находилась на одном уровне с головой подвешенного мужчины.
Хальфар наклонился и внимательно осмотрел левое колено пленника. Выпрямился и сказал с сожалением:
– Не годится он для раба. Нога сломана, да и вообще какой-то буйный. Такого убить проще. – Он сплюнул и убрал нож в ножны за спиной.
– Да уж всяко баба была бы лучше, – весело сказал Даррес. – Особенно если молодая.
– Точно, – согласился Ильзир. – Девки завсегда лучше продаются. Да и хлопот с ними меньше.
– Ну и приятностей побольше, – ухмыльнулся Даррес.
Хальфар резко размахнулся и ударил правым кулаком черноволосого мужчину в грудь. Тот издал глухой стон, сильно качнувшись назад и окончательно потеряв опору.
– Где остальные! – Пробасил Хальфар.
Даррес и Ильзир переглянулись.
Хальфар взял пленника за подбородок и поднял его голову, чтобы смотреть в глаза.
– Остальные где, чувырло кудлатое?! – Гаркнул он почти насмешливо. – Деревня твоя где? Я же из тебя, сучонок, всю кровь выжму, все кости разобью, будешь визжать как свинья. Лучше говори.
– Слушай, Хальфар, – сказал Ильзир, еще раз переглянувшись со своим молодым товарищем, – чего ты от него хочешь? Он же языка-то нашего не понимает.
– Да мне плевать понимает или нет, – со злостью изрек Хальфар. – Жить захочет – поймёт. Да и вообще, раз это теперь наша земля, то пусть, сука, язык наш учат, а то эти выродки как животные, лопочут там чего-то по своему нормальному человеку ни хера не понять.