Углубляясь все дальше в чащу, Бесс поняла, что ступает осторожно. Она не боялась, даже не тревожилась; скорее чувствовала, что должна выказать уважение, почтение лесным божествам, в чьи кладовые вторгалась. Она остановилась ободрать толстый, как волчья шкура, мох с затененного камня. Бережно уложила его на дно корзины и пошла дальше. На терновнике обильно рос серебристый лишайник. Она отламывала с нижних ветвей хрупкие рожки, пока не набрала достаточно. Узкий ручеек создавал прекрасные условия для влаголюбивых мхов, которые хорошо заживляют открытые раны. Бесс как раз пробиралась по камешкам через поток воды, когда услышала, вернее, почувствовала что-то неладное. Словно не звук достиг ее ушей, но изменился сам воздух вокруг. Прошла едва уловимая волна. Бесс вскинула голову и прислушалась, потом медленно двинулась в направлении того, что ее так удивило, чем бы оно ни было. Через несколько шагов она и в самом деле различила звуки. Рычание и оханье, звериные, грубые. Теперь она ясно слышала вздохи и стоны. Движение впереди заставило ее остановиться. Она отвела в сторону завесу плюща, заслонявшую вид. То, что ей открылось, заставило ее содрогнуться.
Две фигуры, одна в темных одеждах, высокая и мощная, вторая женская, – нет, девичья, – почти обнаженная, если не считать нескольких белоснежных лоскутков от разорванной сорочки. Девушка была прижата к ясеню, мужчина стоял к Бесс спиной. Она не смела шевельнуться, боясь, что они поймут, что за ними наблюдают, но вместе с тем понимала, что пара слишком увлечена друг другом, чтобы ее можно было отвлечь. Бесс уже собиралась отвернуться и тихонько скользнуть обратно в чащу, когда нечто привлекло ее внимание. Потертая веревка. Девушка была привязана к дереву. Присмотревшись, Бесс поняла, что девушка стонет не от упоения, а от боли. Она не наслаждалась вниманием пылкого любовника, ее насиловали. Бесс открыла рот, чтобы закричать, но одумалась. Нужно было сделать что-то, чтобы спасти бедную молодую женщину, но человек, способный на такое, не отдал бы свою добычу так легко. У Бесс не было оружия, чтобы защититься или пригрозить ему. Она огляделась в поисках толстой палки или тяжелого камня. В этот миг она услышала крики из глубины леса, с запада. Мужчина их тоже услышал и обернулся посмотреть через плечо. Бесс ясно видела его лицо; без сомнения, то были суровые черты Гидеона Мастерса. Черты, искаженные звериной похотью. И нечеловечески красные от ярости глаза. Девушка различила голоса тех, кто мог ее спасти, и закричала, призывая на помощь. Гидеон отступил. Пальцем поднял подбородок девушки, обращая ее лицо к себе. Глядя ей в глаза, он быстро зашевелил губами, словно произносил какую-то молитву или заклинание. Веки жертвы отяжелели, и она повалилась вперед, повиснув на веревке. Гидеон шагнул на тропу, ведшую на восток, но потом остановился. Резко развернувшись, он прищурился в сторону Бесс, разглядывая подлесок. Но та уже упала на землю. Она слышала, как он побежал через лес. Оставшись на месте, Бесс смотрела сквозь листву, дожидаясь, когда несчастную найдут. В появившихся людях она признала семью цыган, которые проходили через деревню несколько дней назад. Мать бросилась к дочери и прижалась к ней с громким плачем. Отец бесновался, ругаясь на неведомом Бесс языке и потрясая кулаком в небеса, потом отвязал дочь и понес ее прочь на руках. Бесс бросила корзину и крадучись двинулась в ту сторону, откуда пришла, не смея остановиться или побежать, пока не уверилась, что ее не увидят, что ушла достаточно далеко от места, где случилось страшное, навеки запечатлевшееся в ее мозгу. Она почти вышла на опушку, когда перед ней вырос Гидеон, преградив путь. Бесс инстинктивно отшатнулась от него, но потом гнев придал ей смелости. Она не даст ему увидеть свой страх.
– Надо же, юная Бесс Хоксмит. Я так и думал, что видел тебя.
– Дайте мне пройти.
– Сколько ты тут прячешься, а? Сколько подглядываешь?
– Я собирала мох и лишайник.
– Неужели? Что-то я их не вижу.
Бесс выругала себя за то, что бросила корзину, как напуганный ребенок. Гидеон шагнул ближе. От его тела исходило ясно ощутимое тепло и землистый запах. Бесс отвернулась. Когда он снова заговорил, она почувствовала, как он дышит ей в ухо.
– Девушка была не так уж против, как ты думаешь, – прошептал он.
Бесс развернулась к нему лицом.
– Думаю, она не сама привязала себя к дереву.
– Может, она меня попросила.
– Или вы ее заставили силой.