– Ты в это правда веришь, Бесс?
– Да.
Она кивнула, и ее слезы закапали на мокрое покрывало, смешиваясь с его слезами.
– Бесс! Что ты творишь?!
Крик матери заставил ее вскочить на ноги.
– Я просто хотела повидать его, мама, всего на минуточку.
Энн схватила ее за руку, подтащила к двери и грубо вытолкнула наружу.
– Ты мне обещала, Бесс!
– Прости, я только хотела…
– Неважно, чего ты хотела, девочка. Ты понимаешь, что могла натворить? Понимаешь?
Энн захлопнула дверь.
Бесс содрогнулась, вспомнив о материнском гневе и о страданиях несчастного брата. Она оставила попытки уснуть и крепче прижала к себе Маргарет. Незадолго до рассвета Томас принялся надсадно стонать; душераздирающий звук, Бесс знала, что он будет ее преследовать всю оставшуюся жизнь. Когда в окно, не закрытое ставнями, просочился робкий рассвет, стоны оборвались, а вместе с ними и жизнь Томаса.
Сама не своя от недосыпа, Бесс откинула покрывало и пошевелилась. Ласково потрясла Маргарет за плечо, но малышка не проснулась. В слабом свете утра девушка взглянула на нее и увидела, что лицо сестры стало цвета незрелого сыра. Она услышала пронзительный крик и не сразу поняла, что сама его издала.
Боже милосердный, что я наделала? Что я наделала?
Жизнь превратилась в месиво из лихорадки и ужаса. У Бесс никак не получалось поверить, что все происходит на самом деле. Конечно же, это какой-то чудовищный кошмар, от которого она скоро проснется, напуганная, хватая воздух, и ее тут же успокоит и приведет в себя обыденность жизни. Только это не было кошмаром. Маргарет, бормоча и потея, лежала на постели в прихожей, Бесс была подле нее, пока мать готовила бедного Томаса к погребению. В это безумие вплелся звук повозки снаружи и резкий стук в дверь.
– Мистер Хоксмит? Откройте дверь! – потребовал грубый голос.
Энн появилась на пороге спальни. Взглянула на Джона.
– Сборщики! – произнесла она.
– Мама, что им нужно? – спросила Бесс.
– Томас, – услышала она в ответ. – Они хотят забрать нашего мальчика.
Казалось, Энн сейчас потеряет сознание.
– Пока я жив, нет, – еле выговорил Джон, голосом, исполненным страдания и чувства утраты.
Он подошел к двери и крикнул, не открывая ее:
– Здесь ничего для вас нет! Мы сами разберемся.
– У вас в доме чума, мистер Хоксмит. Мы должны отвезти тела, если они есть, в яму.
– Нет! – выкрикнула дочь. – Отец, не позволяй им.
Джон схватился за край кухонного стола.
– Помоги мне, Бесс.
Вместе они подтащили тяжелый стол и подперли дверь. Джон прислонился к нему.
– Открывай, Хоксмит. Мы вернемся с приказом губернатора, и нас будет больше, ты это знаешь.
– Возвращайтесь хоть всем Бэткомом, если пожелаете! – проревел Джон. – Никого из моих детей не бросят в чумную яму, слышите?
За дверью послышалось бормотание, потом оно стихло.
– Ушли? – со страхом спросила Энн.
– Ушли, – тихо произнес Джон.
Он подошел к окну и какое-то время смотрел наружу, потом твердым голосом заговорил с женой:
– Надо похоронить нашего мальчика сегодня. Откладывать нельзя.
Энн сменила Бесс у постели Маргарет, пока та ходила за скотиной. Коров не доили как следует уже несколько дней, и они были в дурном настроении. Бесс заплакала от горя и бессилия, когда старшая корова второй раз выбила у нее из рук ведро молока. Она подумала, что никогда столько не плакала, и испугалась, что этому не будет конца. Томас умер, Маргарет тяжело больна. Это она виновата? Она принесла болезнь от Томаса к Маргарет? От этой мысли сердце Бесс сжалось. Она поспешила проверить, есть ли у коров вода. Возвращаясь домой, Бесс увидела, что отец копает Томасу могилу. Она остановилась и стала смотреть, не в силах заставить себя оторваться от того, как ее ненаглядный папа упорно перекидывает лопатой мокрую землю, уходя все глубже, готовит место, где его первенец проведет вечность. Пока Бесс смотрела, отец закончил могилу – темную грязную рану в заросшем травой саду. Родитель выпрямился, Бесс увидела, как он вытер слезу тыльной стороной грязной руки. На мгновение ей показалось, что папа молится, так неподвижно он застыл. Потом у него подогнулись ноги, и он без звука упал ничком в могилу.
– Мама! – закричала Бесс, бросив подойник и кинувшись к отцу. – Скорее!
Она подбежала к могиле и заглянула в нее.
– Отец!!!
Он лежал на дне вонючей ямы и стонал. Бесс слезла вниз и попыталась поднять его на ноги. Отец то впадал в беспамятство, то приходил в себя, издавая звуки, недостаточно внятные, чтобы быть словами. Руки у него были потные, лицо горело. Энн заглянула в могилу через край.