Толпа задвигалась и зашумела, все оживились, услышав добрую весть. Кто-то передал одеяло. Бьянку подняли и завернули в него, как в кокон. Только голова ее покоилась на плече Тарбутта.
— Не плачь, — сказал полицейский. — Она пришла в себя.
Жители Скуапорта начали расходиться по домам. Лица их при утреннем свете были печальны и сосредоточенны. Одну жизнь спасти удалось, другую нет. И думая о Смите, каждый вспоминал о своих потерях: отцах, мужьях, братьях, сыновьях. В Скуа можно было по пальцам пересчитать семьи, где никто не утонул в море.
И только дети успели отойти от потрясения, которое все еще переживали взрослые. Совсем недавно они испуганно хватались за родителей. А теперь, когда самое страшное было позади, ребятишки начали собираться кучками, шептаться и хихикать. Никто не обращал на них внимания, никто не одергивал их. И когда все приблизились к городу, голоса их стали слышнее.
— Ну конечно она ведьма, — громко заявил толстый мальчик лет семи от роду.
— И я совсем не испугался, хотя…
— Напрасно, Вилли. Вот она возьмет и обратит тебя в жабу…
— Или в ворону. Большую, черную, неуклюжую ворону…
Маленький мальчик покраснел:
— А вот и не сможет. Алистер Кемпбелл кинул в нее камень, и она не обратила его ни в кого.
Его голосок отчетливо прозвучал в утренней тишине. Несколько женщин повернулись в сторону детей. Одна из них вдруг покраснела от возмущения и внятно проговорила:
— С этим пора кончать! — она взяла свою дочку и отвесила ей звонкую оплеуху. На какой-то миг девочка застыла в полном недоумении. А потом открыла рот и пронзительно завопила, как чайка.
— И так должна поступить всякая мать, — проговорила женщина, оглядываясь вокруг себя.
Остальные женщины переглянулись. Никто из них на самом деле не верил, что девочка из «Луинпула» — ведьма. Но они позволяли своим детям болтать всякие глупости про нее, и ни одной не пришло в голову вовремя одернуть их. То ли потому, что не придавали этому значения, то ли считали все заведомой ерундой, на которую и не стоило обращать внимания. Теперь всем им стало стыдно. И не успели дети глазом моргнуть, как каждый из них получил либо шлепок, либо подзатыльник.
Их наказывали не сильно, быть может, потому, что матери осознавали — вина лежит не только на детях, но и на них самих, но в то же время достаточно весомо, чтобы ребятня надолго запомнила, с чем связано наказание.
Хныкающие голоса рассеялись по улицам и затихли внутри домов, стены которых окрасились розовым утренним светом. И Тарбутт, направившийся к отелю со своей ношей, не без сарказма, усмехался.
Бьянку уложили в постель. Миссис Тарбутт, которая уже успела приготовить бутылки с горячей водой и вскипятить молоко, спустилась чуть позже и сказала, что крошка успела заснуть и что мистеру Тарбутту надо поехать в «Луинпул», чтобы успокоить Энни Макларен. Тим и полицейский в полном молчании допили остатки горячего молока с сахаром и бренди.
Потом полицейский прочистил горло:
— Не надо укорять себя, Тим, — проговорил он.
Мальчик поставил пустую чашку на стол.
Полицейский продолжил:
— Ты старался сделать как лучше. Первым увидел ракету и поднял тревогу. Никто не мог ему помочь.
Мальчик упорно продолжал хранить молчание. Но, сидя за столом и глядя перед собой, он вспомнил, о чем думал до того, как увидел, что из лодки взлетела первая ракета. Какой-то момент он боролся с собой. Ему больше ничего не хотелось обсуждать с полицейским, но и не поделиться тем, до чего он додумался, рассортировывая недостающие кусочки, тоже было просто невозможно…
И в конце концов он сердито пробормотал:
— Мне кажется, я догадался, где мистер Смит прятал краденое. В пещере.
Полицейский улыбнулся. Тим покраснел от возмущения:
— Это не просто догадка. Он терпеть не мог лобстеров.
Брови полицейского вопросительно вскинулись.
Мальчик продолжил:
— Зачем он ловил лобстеров? Это не так увлекательно, как ловить форель или лососей. Значит, на то должны были быть какие-то причины. Мне кажется, чтобы добираться до пещеры, когда ему вздумается. И поскольку мистер Смит делал вид, что ловит лобстеров, никто не обращал на его поездки внимания.
Полицейский потер подбородок ладонью.