— Молодая какая, — тихонько запричитал старик, горестно вздыхая. — Как бы не сгинула.
Ей было чуть больше четырех лет, когда страшный пожар унес жизни родителей, а ее, осиротевшую, подобрала и приютила старая травница Яга, взяв к себе в ученицы. Во всяком случае, так ей рассказывала сама старушка, потому что ничего из этого Ялика не помнила. Годы спустя из неказистого и неуклюжего ребенка, плохо ладящего с собственными руками и ногами, она превратилась в семнадцатилетнюю пригожую девицу с точеной фигурой и ладным личиком, на котором лучились искренней добротой и весельем яркие зеленые глаза.
«Хоть сейчас на выданье», — любила приговаривать скупая на похвалу Яга, расчесывая деревянным гребешком пшеничные пряди своей воспитанницы.
Старушка, как могла, старалась передать Ялике премудрости ведовства, обучая преемницу тайным знаниям о природе и окружающем мире, хитростям приготовления колдовских зелий, составлению различных заклинаний и умению понимать речи птиц и животных. Конечно, далеко не все получалось с первой попытки, и тогда молодой ведунье раз за разом приходилось переделывать упражнения под старческое ворчание требовательной Яги.
Приятные воспоминания о проведенных бок о бок с наставницей годах озарили лицо Ялики лучезарной улыбкой.
Следуя указаниям старосты, она быстро нашла деревенский погост. Ярко светило летнее солнце, вокруг торопливо порхали лесные пташки, оглашая окрестности радостным щебетанием. К ногам Ялики подбежала рыжая белка, вскарабкалась по подолу цветастого сарафана и, усевшись на плече, нетерпеливо зацокала, требуя угощения.
«Кладбище, как кладбище», — подумала ведунья, бросив беглый взгляд на ряды могил, и погладила белочку.
Целый день провозившись в поисках хоть сколько-нибудь заметных признаков упыря, но так и не найдя таковых, Ялика решила вернуться в деревню уже на закате, когда дневное светило скрылось за лесным частоколом, на прощание окрасив багрянцем редкие облака.
Она едва сделала пару шагов по тропе, как навстречу ей выскочил огромный, куда больше своих обычных собратьев, серо-бурый волк. Зверь оскалился, обнажив ряд снежно-белых клыков, покрытых тягучей слюной.
Ведунья замерла.
Волк, прижимая острые уши к массивной голове, разглядывал Ялику, не переставая скалиться.
— Ступай, серый, своей дорогой, — тихо произнесла она, осторожно делая шаг вперед.
Зверь угрожающе зарычал и попятился вбок, пригибая голову к земле и не сводя с ведуньи недобрый взгляд янтарных глаз.
Что-то в этом настороженном взгляде показалось ей неправильным. Словно в омуте немигающих глаз билась недобрая, потусторонняя мысль.
Неожиданно волк сорвался в прыжок, широко раскрыв алую пасть.
Ялика взвизгнула и зажмурилась, вскидывая руки в попытке заслониться от угрозы.
Но нападения не последовало.
Ведунья медленно открыла глаза. Волка и след простыл, будто и не было его вовсе.
Староста встретил ее на мосту, для храбрости вооружившись вилами.
— Нашла чего? — нетерпеливо спросил он, настороженно оглядываясь по сторонам.
С противоположного берега безымянной речушки донесся протяжный волчий вой.
— Пойдем, дочка, — торопливо заговорил старик, на глазах бледнея. — Скоро совсем стемнеет. И так уже почти ночь на дворе, а ты еще с Велимиром потолковать хотела.
Велимир оказался крепким широкоплечим мужиком с заросшим густой бородой лицом. На вид ему было слегка за сорок.
— За нами отродье явилось, — печально пробасил он, широким жестом приглашая гостью за стол.
— Тетя, а ты ведунья? — спросила светловолосая девчушка лет десяти, теребя подол Яликиного сарафана.
— Леля! — грозно произнес Велимир. — Не мешай! Ступай к матери.
Девочка, шмыгнув носом, убежала в соседнюю комнату.
— Тетя! Спаси нас, пожалуйста, — робко выглянула она из-за приоткрытой двери.
Велимир тяжело вздохнул.
— Леля, дочка моя приёмная, — пояснил он.
— Велимир, ты сказал, что упырь за тобой пришел, — устало спросила Ялика.
— За нами, — поправил мужчина. — Мы с Братиславом, братом Марьяны, жены моей, лет десять назад на колдуна черного охотились. Да вот только не колдун он был. Тогда-то мы об этом еще не ведали, вот и повесили его на осине, а теперича его дух неупокоенный за нами явился, отмщения требуя.
— Ясно тогда, почему на погосте следов упыриных нет, — задумчиво произнесла Ялика и, помолчав, полюбопытствовала: — А сам-то Братислав где?
— Так нет его уже, — грустно заметил Велимир. — Упырь его и задрал. На прошлой седмице еще. Прихожу я к нему в дом, а там все в кровище, и только голова евонная, оторванная, на столе стоит. Схоронили то, что было. А теперича, видать, мой черед перед упырем ответ нести.