– Человек чести не убьет своего врага с помощью яда, – выдавила она. – В мире нет ничего важнее славы. Только слава после тебя и останется.
– Может, и так, – не стал спорить Тир. – Но иногда нужно чем-то жертвовать ради достижения своих целей. Ты же знаешь предание об Одине, отце богов наших, искавшем правду и пожертвовавшем своим оком, чтобы отпить глоток из источника Мимира.[5] Как Один отдал свое око, так и я принес в жертву свою честь, чтобы не быть ведомым, но вести самому. Знаешь, Руна, тебе я могу довериться. – Он склонился к ее лицу. – Будь у меня выбор, я отказался бы от чести, но не от глаза. Однажды я чуть не потерял свой глаз. Это было в битве во Фризии. Хочешь знать, как это случилось? Хочешь знать, откуда на моей коже столько шрамов?
Тир отпустил мешочек и осторожно коснулся кончиками пальцев своего лба и щек. Его кожа была бледной, как луна, а глаза в этот миг вновь изменили цвет, став черными как ночь. Что бы он ни говорил о смерти и о цветах мира, огонь, горевший в его душе, давал лишь черный дым, а не красновато-желтые язычки пламени, в этом Руна была уверена.
– Итак, хочешь знать, откуда у меня шрамы? – повторил Тир.
– Я хочу знать, что ты сделаешь со мной, – прошептала девушка.
Тир доброжелательно, даже с некоторым сочувствием посмотрел на нее, все еще поглаживая свои щеки. Руне показалось, что она чувствует эти прикосновения.
И вдруг он завопил, отчаянно, с ненавистью.
– Ты проклятая баба! – кричал он.
Руна отпрянула.
Тиру пришлось прикусить губу, чтобы не разразиться истерическим смехом.
– Проклятая баба! Ты убила Рунольфра! Отравила собственного отца! На такую подлость способна только женщина! Идите все сюда! Смотрите! Руна отравила своего отца, она убила его из мести за то, что он увез ее с родины.
Руна в ужасе слушала. Поток слов изливался, казалось, прямо на нее. И только когда Тир умолк, она начала действовать – молниеносно, не раздумывая. Только что Руна сидела на полу рядом с отцом, теперь же она наклонилась вперед так, что казалось, будто она обнимает бездыханное тело, – но на самом деле девушка вовсе не собиралась обнимать труп. Она сделала это для того, чтобы застать Тира врасплох, – и изо всех сил пнула его в живот. Воспользовавшись его растерянностью, Руна вскочила и бросилась вперед, к двери. Тир попытался схватить ее за ногу – но тщетно. За руку… Удалось! Руна чувствовала его силу, столь неожиданную в таком хрупком тельце. Впрочем, она и раньше знала, что Тир необычайно силен.
Он повалил девушку на пол, прижал ее голову к доскам. Над ней склонилось бледное лицо. Сейчас Руна отчетливо видела все его шрамы. Когда она стала отбиваться, Тир ударил ее в челюсть. Девушка изогнулась от боли, закричала. Но через мгновение боль прошла, она больше ничего не чувствовала, совсем ничего. Руна сделала вид, что потеряла сознание, а сама тем временем нащупала рукоять ножа. Лезвие вонзилось в ее ладонь, но и этой боли она не ощутила. Сжав рукоять, девушка отчаянно замахала ножом. Она не знала, попала в Тира или нет, но он отпустил ее. Перекатившись на живот, Руна вскочила на ноги. Теперь Тир уже не пытался ее поймать – в этом не было необходимости.
Когда она выбежала на палубу, ее окружили.
– Она убила Рунольфра! – крикнул Тир у нее за спиной. – Она отравила собственного отца. Мерзкая баба!
Краем глаза Руна заметила Ингунн. Девочка закрыла ладонями лицо и выглядывала из-за растопыренных пальцев. Ее глаза распахнулись от ужаса.
«Она верит ему, – поняла Руна. – Мы столько ночей спали под одним одеялом, а она верит в то, что я убила своего отца…»
Но потом ей стало уже не до Ингунн. Один из мужчин вышел из круга и направился к ней, медленно, неторопливо, осознавая свое превосходство. Руна действовала, не раздумывая и полностью доверяя своим инстинктам, которые никогда ее не подводили. Ухватившись за навес над входом в трюм, она подпрыгнула и забралась наверх еще до того, как Тир вышел на палубу. Девушка сделала три шага – казалось, мир шатается у нее под ногами. А потом Руна прыгнула – в никуда. Нет, не в никуда, а в море, холодное, глубокое, черное. На мгновение в ее голове вспыхнула мысль о береге, который отец якобы видел утром. Сумеет ли она доплыть туда? Когда волны сошлись у нее над головой, думать было больше не о чем. Холод вгрызался в тело, словно голодный зверь. Руна беспомощно поддалась его мощи, погружаясь в царство Ньерда.
5
Один и Мимир – персонажи скандинавской мифологии. Великан Мимир охранял колодец, вода из которого дарит мудрость и знания. Бог Один пожертвовал своим правым глазом, чтобы Мимир позволил ему пить эту воду.