— Кроме того, я голоден. И мне есть что рассказать тебе, Макс.
{У меня есть много историй, чтобы рассказать тебе, Тисана…}
Я открыл рот, чтобы ответить, но не смог.
{Так много историй.}
Мир застыл. Затем растворился в черноте.
{Они тебе нравятся? Я скоро получу и твои.}
ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
Тисана.
Мне становилось все хуже и хуже. Прошло несколько дней, недель или месяцев? Годы? Часы? Я уже даже не знала, кто я такая. Мне казалось, что мое собственное тело нападает на меня, что мои собственные мысли пожирают меня. Мои странные, яркие сны стали настолько реальными, что в любой момент я не знала, бодрствую я или сплю, я сама или кто-то из этих незнакомцев. Или, что самое яркое, я сама или Макс.
Большую часть времени я спала, видела сны или меня тошнило. Нура была единственной, кто проводил со мной сколько-нибудь значительное количество времени, убаюкивая меня, чтобы я снова заснула, или безуспешно пытаясь запихнуть мне в горло еду. Она тоже была во многих моих снах, хотя тогда она выглядела иначе — круглолицая, более выразительная, волосы распущены волнами, а не убраны в многочисленные косы.
Так много моих снов было о нем. В моих снах я была им. Неужели я так отчаянно по нему скучала?
Вам больше всего нравятся его истории. Мне тоже больше всего нравятся его рассказы.
Голос зазвучал в моих мыслях, ниже шепота, такой слабый, что он исчез в моем сознании, как клубок дыма, — исчез слишком быстро, чтобы я могла его определить.
— Я беспокоюсь за нее, — услышала я однажды слова Нуры по ту сторону моей двери. — Когда он это делал, все было не так плохо.
— Волнуешься? — голос Зерита был приятным, недовольным. — Если ты выражаешь эмоции, выходящие за рамки смутного отвращения, это должно быть серьезно.
— Это не шутка.
— Я знаю, что она может это сделать.
Мы можем это сделать, Тисана? Хотим ли мы этого?
Мое сознание снова грозило ускользнуть, но я услышала нечто, что привлекло мой интерес, и я заставила себя оставаться начеку.
— Может быть, он может помочь. Ты ничего о нем не слышала?
— С чего бы это?
— Боже, — промурлыкал Зерит. — Вся эта моральная агитация, а он просто встает и уходит.
— Не говори так самодовольно, Зерит. Даже ты не можешь похвастаться таким лицемерием.
Думаешь, он вернется за тобой?
Боги, я надеялась, что нет.
И на этот раз, могу поклясться, я услышала, как маленький, смущенный голос очень четко сказал:
— Почему бы и нет?
И только тогда, в искреннем замешательстве от этого вопроса, я поняла, что шепот, который я слышала, не был моими собственными беспорядочными мыслями.
Я села.
— Что? — мой голос был настолько хриплым, что даже это слово прозвучало с треском.
{Почему бы и нет?}
На этот раз голос исходил из моей головы. Я не могла определить, что это за звук — он не был ни мужским, ни женским, не отличался возрастом, хотя слова были произнесены с растерянностью маленького ребенка.
{Он тебе нравится.}
Осколки воспоминаний пронеслись в моей голове, как страницы в книге, которые перелистывает большой палец, каждая из которых видна лишь долю секунды. Первая усмешка, которую мы с Максом разделили вместе.
— Он мог бы стать твоим учеником! — взгляд, которым он посмотрел на меня, когда я увидела, что его решение обучать меня встало на место, первый раз, когда я услышала, как он смеется над одной из моих шуток. — Если ты уйдешь, то и я уйду.
Звук его голоса, когда он умолял меня уйти с ним.
— У тебя есть я, Тисана.
{И помимо этого, ты желаешь его}.
Теперь другой набор образов, ощущений: мой взгляд, скользящий по его телу, его тепло в ту ночь, когда мы заснули рядом друг с другом в саду, огненные дорожки его пальцев на моей коже, когда он отдавал мне ожерелье. Его губы на моей шее. Его грудь напротив моей.
— Я могла бы быть создана для этого.
{Так почему же ты не хочешь, чтобы он вернулся?}
Мой рот открылся.
Я сходила с ума.
{Ты не сходишь.}
Мой рот закрылся.
Тишина, кроме биения моего сердца.
Я ждала.
Ничего.
Моя голова раскачивалась, пульсировала. Но потом, когда я почувствовала, что снова начинаю терять сознание, я услышала голос, доносящийся как будто издалека:
{Возможно, он вернется за мной,} — размышлял голос.
— Кто ты?
Возможно, правильнее было бы спросить… что?