— Это была моя работа.
Держать меня — держать Решайе — под контролем. Его особые способности, контроль над человеческой плотью, делали его идеальной защитой. Он мог заставить мое тело упасть, заставить мои легкие сократиться или конечности заблокироваться. Ужасно. Унизительно. Болезненно.
Но эффективно.
В конце концов, именно поэтому орденцы взяли нас в партнеры. Он был поводком.
— Я сказал тебе уйти, — сказал я, и даже когда слова покинули мои губы, я понял, что они были преуменьшением. Я заставил его уйти. Я оплакивал погибших в Сарлазае, ужасался себе и тому существу, которое жило внутри меня, сокрушалась о предательстве Нуры. И я позволил всему этому поглотить меня, пока не стал жестоким, эгоистичным и чертовски глупым. Я просто хотел побыть один.
Ну. Я получил свое желание, не так ли.
Я наклонился вперед.
— Послушай, Саммерин. Тот день был трагически идеальным стечением обстоятельств. Безупречно выверенное, космическое событие с каскадом дерьма. Неважно, что могло или не могло произойти, если бы ты был там, потому что тебя там не было. Но даже если бы ты был, возможно, это ничего бы не изменило. Может быть, дерьмо просто покатилось бы немного по-другому, и из этого дома вытащили бы еще одно тело.
Я отмахнулся от этой короткой вспышки возможности, прежде чем дать ей улечься.
Потому что в этом заключалась единственная уверенность: если бы это случилось, я бы не прожил эти последние восемь лет живым.
Он испустил длинный вздох, но ничего не сказал, опустив глаза.
— Хорошо? — я надавила.
— В порядке.
Затем его взгляд встретился с моим, и колодец эмоций в нем был таким нервирующе суровым — неохотно опускающийся груз.
— Я больше никогда не хочу видеть такой день, — сказал он. — Так что да. Я пойду.
Облегчение захлестнуло меня.
— Спасибо, — пробормотал я.
Это были единственные слова, которые я смог найти, хотя это был слишком слабый ответ.
Саммерин пожал плечами.
— Ты уже достаточно раз спасал мне жизнь. И… — его выражение лица на мгновение ожесточилось. — Тисана заслуживает лучшего.
Затем он наклонил голову, ухмыляясь.
— Может быть, в следующий раз ты выберешь более мирского спутника. Может быть, пекаря. Тогда мы могли бы просто сидеть и есть пироги вместо того, чтобы ввергать наши жизни в такой захватывающий беспорядок.
Я насмешливо хмыкнул, благодарный за то, что напряжение спало.
— Это не так.
— Хм. — его глаза сузились. Затем он добавил: — Конечно, я рассчитываю на непомерно высокую оплату.
— Конечно, — ответила я.
Как будто в мире достаточно денег.
***
Мне предстояло сделать еще одну остановку перед возвращением в Башни, и я ужасно боялась этого. Еще одна вещь, которую я никогда не думал, что мне придется делать снова. Я пробиралась по тусклым переулкам центра города и остановилась у знакомой пыльной витрины. В прошлый раз, когда мы с Тисаной приходили сюда, я не могла не обратить внимание на то место, где мы проходили мимо человека в зеленом плаще и с такой же птицей. Теперь его нигде не было.
Виа выглядела совершенно не удивленной, увидев меня — настолько не удивленной, что это немного нервировало — и пригласила меня войти с непринужденной беззаботностью. На ней был только аляповатый шелковый халат, свободно завязанный на талии. Когда она вела меня обратно в мастерскую, я удостоился ленивого взмаха руки от такого же полураздетого мужчины, сидящего на диване.
Я был рад, что не пришел на десять минут раньше.
— Итак, Макс. Что я могу для тебя сделать? — она зажгла лампы в задней комнате, одну за другой. С каждым новым пламенем все больше лезвий рассекало тьму, рассекая тени отраженным золотом.
— Мне нужно оружие.
— Я помню время, когда ты говорил, что оно тебе больше не понадобится.
Уф, не напоминай мне.
— Оказывается, я ошибался.
— Я поняла, что что-то происходит, когда ты спросил о Храксилисе. Это тяжелое дерьмо.
— Ты подходишь опасно близко к тому, чтобы задавать вопросы, а я думал, что это противоречит твоей политике.
Она наклонила голову. Тусклый свет усиливал ее суровые черты, рассекая тени на драматическом лице. Она выглядела совершенно потусторонней. Виа не была Владельцем, но я готов поспорить на жизнь, что у нее была какая-то магическая чувствительность. Она нуждалась в ней, чтобы делать такое оружие, как она, и, кроме того, ее восприятие было просто сверхъестественным.
— Это не обязательно должно быть что-то причудливое, — сказал я. — Просто что-то получше, чем тот стандартный мусор, который они пытаются…