Я попытался разорвать их. Попытался оттолкнуть Решайе обратно в ее укромный уголок. Но меня встретил жестокий удар, как будто меня впечатали в стену, а затем связали, затянув веревки вокруг моего горла.
Вот только веревки были моими собственными воспоминаниями.
Размытый, полузабытый образ горящей столицы Низренеца.
Прощальный поцелуй матери на моем лбу и поцелуй Серела на моей щеке.
Мне не нужны твои деньги.
Руки — руки на моих запястьях, на моем теле, на груди, плеть, которая резала мою кожу снова и снова, и снова, и снова.
Паника. Паника росла и росла, росла так высоко, что я почти не видела лица Макса перед глазами.
Не надо, — взмолилась я, прежде чем Решай издал злобное рычание и накрыл меня черным покрывалом.
Закрывая меня во тьме и утопая в моем собственном ужасном прошлом.
ГЛАВА ПЯТДЕСЯТ ДЕВЯТАЯ
Макс.
Я искал на ее лице признаки моей подруги, но не увидел ни следа Тисаны ни в этих чертах, ни в этом голосе. У меня свело живот.
Ну же, Тисана. Вернись.
— Тебе конец, — сказал я.
На переносице у нее появилась болезненная усмешка.
— Этого недостаточно.
— Ты закончила, — повторил я. Красные бабочки все еще струились с ее кожи, группируясь вокруг нее, как крылья, и поднимаясь к потолку. Но теперь они были деформированы, не более чем хлопающие крылья.
— Вернись, Тисана. Ты все еще там.
Одно мгновение она смотрела на меня, и в моей груди зародилась надежда.
А затем усмешка стала еще глубже.
— Мы еще не закончили, — прорычала она и подняла Иль'Сахадж, нанося жестокий удар.
Черт.
Я заблокировал ее, затем снова, и снова. Каждый раз, когда ее меч сталкивался с моим посохом, по жидкому огню, скопившемуся в его углублениях, расползалась чернота. Ее магия брала верх над моей собственной, перехватывая вены, встроенные в мое оружие. Мои ладони начали гореть в местах соприкосновения кожи с металлом. Бабочка столкнулась с моим предплечьем, и я вздрогнул от последующей боли.
Я отбросил металл назад одним сильным толчком, отбросив ее к стене. Она ударилась об нее, потом споткнулась, не сразу сориентировавшись. Судя по тому, как подкашивались ее ноги, Решайе все еще не полностью контролировало свое тело.
Идеальное открытие. Та часть меня, которая была тренированным бойцом, знала это движение так хорошо, что оно дернулось в моих руках. Любой другой противник, и это был бы конец.
Но это был не любой другой противник. Это была Тисана.
И все, что я мог заставить себя сделать, это молиться, чтобы момент ошеломленного удара дал ей возможность открыть дверь, необходимую для захвата контроля.
Вместо этого она лишь на мгновение опустила голову, прежде чем ее глаза остановились на мне, и она сделала выпад.
Я блокировал удар, морщась от того, что кожа на ладонях горела.
Где была Саммерин? Я даже не мог видеть сквозь эти чертовы бабочки. Я мог отвести от нее взгляд лишь на доли секунды, но когда это удавалось, я искал ее через плечо в этом красном месиве.
Еще один выпад. Еще один блок. Еще одна вспышка разлагающейся черноты.
Ты подавляешь себя, Максантариус. — ее ноздри дернулись. — Почему ты так боишься?
Я отстранился. Мои ноги танцевали над мертвыми телами, каждый шаг был продуман, чтобы не поскользнуться на полу, покрытом запёкшейся кровью и жирной гнилью. Только для того, чтобы мы снова столкнулись, ее рот одарил маленькой, задумчивой улыбкой.
— Я уже знаю, кто ты на самом деле. Я знаю о тебе все. — улыбка померкла. — Я дала тебе эти подарки. И все же, ты никогда…
Чернота поползла дальше по венам моего посоха.
Вознесся, мои гребаные руки…
Она нанесла еще один удар, и снова я уклонился.
— Сейчас самое время вернуться, Тисана, — рявкнул я.
Пожалуйста, Тисана, я знаю, что ты можешь это сделать.
Мир стал красным, затем белым. Внезапно я прижался спиной к стене, а мой бок горел. Когда я открыл глаза, то увидел свежую кровь, капающую со сверкающего клинка Иль'Сахаджа. Клинок, который она подняла, а затем…
Я проигнорировал крик своего тела, откатываясь в сторону.
Она снова дернулась, ее движения были небрежными и слишком медленными. И вот оно, отверстие: Я мог ударить по задней части ее икр. Это заставит ее упасть. Легко починить, если я буду чист.
Если я был достаточно чист. В противном случае она никогда больше не сможет нормально ходить.
Я поднял свой клинок, готовясь к движению. Но тут мои глаза на мгновение встретились с ее глазами, и мое сердце заколотилось, а рука замерла на мгновение.