— Но он сделал тебя бесполезной с этими уродливыми штуками.
В моей голове развернулся план.
— Но в конце концов, он не смог меня убить.
Азину было так, так легко приманить. Он снова ударил меня, отчего мое лицо ударилось о стол.
Поднявшись на ноги, я представила, как его жизнь будет увядать под моими руками, как увядал его отец. Мои глаза впились в стол. В этот белый стол. И я бросилась в свой страх, в свой гнев, пока он не поглотил меня.
Решайе, — прошептала я, снова.
Я почувствовала, как оно зашевелилась, подталкиваемая моим гневом и болью.
— Не только у тебя есть склонность к поэзии, — прошипел он. На мгновение мои глаза поднялись к окну, глядя на ступенчатый мрамор прекрасного города Миков, кварталы серебра и тени, купающиеся в лунном свете.
Я слушала, как шаги Азина пересекают комнату. Открыл хорошо знакомый мне шкаф. Интересно, висит ли там еще моя старая одежда?
Сделай это, — осмелилась я, когда его шаги вернулись ко мне.
Кнут прорезал воздух со смертельным свистом и зажег агонию по моей спине.
Треск!
Я заставила себя открыть глаза. Я заставила их уставиться на сверкающий стол, заполнивший мое зрение белым.
Ничего, кроме белого и белого, столько дней, рыдало Решайе. Я заставила свое лицо встретиться со всем, что его пугало.
Треск!
Ничего, кроме белого и боли.
Я подумала об Эсмарисе, о его холодной ненависти, о том, как он предательски ударил меня в грудь. Я наполнила свои мысли его агонией.
Решайе!
{Остановись.} Его боль переплелась с моей собственной. Далекая. Слабая.
Возможно, магия, присущая моей крови, стала бесполезной. Но Решайе было магией. Возможно, оно тянулось из чего-то более глубокого.
И я не позволила бы — не позволила бы — Азину Микову уничтожить меня или людей, которые были мне дороги. У меня не было времени бояться монстра, которого мне пришлось бы вызвать для этого.
Треск!
Тепло разлилось по моей спине.
{Остановись!}
Если ты хочешь, чтобы это прекратилось, то заставь это прекратиться.
Тепло разлилось по моим венам.
Я почувствовала вкус бурной ярости Азина, гнилостный и металлический. На моих губах расплылась безумная улыбка.
Треск!
Я почувствовала, как Решайе с ревом вырвался вперед моих мыслей, озарив нити моего разума силой, которая вырвала воздух из моих легких.
Мир снова обрел четкость.
Я почувствовала, как аура Азина затвердела. В тот же миг я вцепилась в нее когтями.
Я повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть его застывшую руку. Гнев, сковавший его лицо, сменился растерянностью, затем страхом.
В последний раз, когда я стояла здесь, в этой комнате, с жизнью человека на ладони, я была в ужасе от того, что сделала.
Но не в этот раз.
Я обхватила пальцами своей магии его разум и сжала. Он упал на колени.
Внутри меня поднялась волна. Кровь хлынула в уши, когда я наклонилась и схватила его лицо одной рукой. Его плоть засохла вокруг моих пальцев, пауки черной гнили ползли по его щекам.
Я приблизила свое лицо к его лицу так близко, что в моих ноздрях смешались запахи его подслащенного вином дыхания и гниения.
— Скажи Эсмарис, что я послала тебя, — прошептала я и сжала пальцы своей волшебной руки и своей руки, пока и его разум, и его гниющая челюсть не превратились в желе в моих руках.
Волна разбилась, и Решайе закричал ужасным, бессловесным воплем, утопив меня.
ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТЬ ТРЕТЬЯ
Макс.
Удар моего тела о стену и громкий взрыв! Вернули меня в сознание.
Все вернулось ко мне по кусочкам: вечеринка, Азин Миков, Хриксалис — и, самое яркое из всего, падение тела Тисаны на землю.
Я рывком поднялся на ноги, попытался вскочить на ноги и споткнулся, обнаружив, что мои руки связаны за спиной. Я находился в небольшой, дорого обставленной комнате, возможно, это была какая-то библиотека или гостиная. Никакой охраны.
— Мне нужно, чтобы ты быстро сориентировался. — голос Нуры, низкий и спокойный, перевел мой взгляд направо, где она стояла у стены.
Мой взгляд упал мимо нее на Саммерина, и мое сердце остановилось. Он слабо улыбнулся мне, как будто ожидая моей реакции, но при этом тяжело прислонился к стене. Кровь пропитала его куртку.
Рядом с ним Ариадна выглядела не намного лучше. Ее спина была прямой, плечи — квадратными в позе высококвалифицированного солдата. Но она коснулась рукой стены и края крайнего столика рядом с ней, выдавая неуверенность, которую трудно было не заметить. Ведь, в конце концов, сиризен без магии был просто слеп.